Часть четвертая. О том, как уклоняться от препятствий, мешающих воле человеческой сообразоваться в своей деятельности с Волей Божией

Представим себе, что кому-либо переданы ключи от городской крепости или от дома и дана ему власть входить туда и выходить и распоряжаться там когда и как ему угодно по своей воле. Подобно этому часто и Христос Бог желает ключей, отворяющих душевные глубины сердца нашего, чтобы иметь туда Ему свободный вход, но мы не всегда охотно и едва ли когда соглашаемся в этом с милостивым и всещедрым Господом нашим. Достойную упоминания притчу сообщает Людовик Блозий108 об одной блаженной девице, которой явился Сам Спаситель, обратившись к ней: «Дочь Моя! В этой руке Я держу здоровье, а в этой – болезнь: выбирай для себя то или другое по своему желанию». Что оставалось делать этой девственнице? Избрать здоровье – покажется это бесстыдным, подозрительным; а если предпочесть здоровью болезни, это припишется ее неуместному смирению. Обыкновенно, если мы предлагаем друг другу какие-либо два предмета на выбор – избрать тот или же другой, то избирающий по своей кротости выбирает то, что похуже, посему следовало бы и упомянутой выбрать для себя болезнь ради избавления от вечных страданий и мук, и это было бы, по общему понятию, благоразумно, подобно тому как другая подвижница, святая Екатерина, предпочла терновый венец золотой диадеме. Однако ж эта девица поступила благоразумнее, не сделав никакого выбора, но сложа крест-накрест руки на груди и преклонив колена на землю, проговорила: «О, Господи мой, об одном только со всем усердием молю Тебя и прошу: да будет во мне не моя, но Твоя воля; а потому я не избираю ни одного из предлагаемых мне – ни здоровья, ни болезни, но готова принять все по Твоей воле: ибо Тебе только, Господи, достойно и праведно решать, что дать мне – то или другое». На это сказал Спаситель: «Кто желает, чтобы Я часто его посещал, тот да отдаст ключ собственной воли Мне и никогда его у Меня да не потребует обратно», – (то есть отречется от своеволия и предаст себя всецело воле Божией). Девственница, вразумленная таким образом Самим Господом, произнесла в сокрушении сердца с величайшим смирением ко Господу следующую молитву: «Не моя, но Твоя буди воля, о прелюбезнейший мой Иисусе!» И с того времени дала обет повторять по триста шестьдесят пять раз эти слова: «Не моя, но Твоя да будет воля, о прелюбезнейший мой Иисусе!» Кратка эта молитва, но произносимая от всего сердца, кажется приятнейшей Богу, нежели тысячи других молитв. Благоразумно сделает тот, кто будет мысленно днем и ночью повторять: «Не моя, но Твоя будь воля, сладчайший Иисусе!» В особенности полезно еще прилежнее повторять эту молитву тогда, когда находишься в большой беде, окруженный всевозможными нападениями. 

Но слабой человеческой природе весьма тяжело склониться к добровольному перенесению тяжких страданий, трудов, лишений, посещающих нас по не постижимому для нас намерению, или допущению Божию, от которых естественная воля отвращается. Тем необходимее желающему свою волю сообразовать с Божественной волей быть готовым отречься от своеволия, подчинить непокорную свою волю к тому, чего ей нежелательно. 

1

Человек, последующий воле Божией, должен прежде всего решиться быть готовым на все, что делается с ним по воле или допущению Божию. Он молитвенно обращается к Богу: «Господи Боже мой! Я готов служить Тебе так же в нищете, как и в богатстве, не отрицаюсь даже той скудости моего ума, которая лишает меня сладостных утешений и тем опечаливает меня: прискорбно для меня это, но спасительно, и если есть на это Твоя воля, сотвори сердце мое подобным пересохшей земле. Если дашь мне чашу, наполненную желчью, вино, растворенное горечью, охотно принимаю от Тебя. Знаю, Господи, что у Тебя есть бесчисленное изобилие вина благовонного, сладкого и превосходного, но Ты для испытания покорности рабов Твоих даешь им иногда вино, смешанное с дрожжами и уксусом; принимаю его от Тебя и с радостью выпью смешанное в чаше все наигорчайшее. Наказывай меня, Господи, чем Тебе угодно: скорбями, болезнью; об одном молю Тебя, вразуми меня о том, что благоугодно пред Тобой; Божественная воля Твоя для меня – величайшая отрада во всем; кроме ее, ничего не ищу, – здоров ли я или немощен, богат или беден, – все равно. Об одном молю Тебя, Боже, да всегда исполню святую волю Твою». 

Святитель Иоанн Златоуст славит Иосифа, обручника Преблагословенной Девы Марии, за его добродетель – безусловно исполнять волю Божию, несмотря на кажущиеся противоречия Божественных повелений. «Когда Иосиф, – говорит святой Златоуст, – получил во сне от Ангела повеление оставить свою землю и бежать в Египет, он не соблазнился этим, не сказал: «неистинно это повеление и очень сомнительно: незадолго пред этим говорил ты, Ангеле: Он спасет людей Своих (Мф 1, 21), а теперь Он Самого Себя не может освободить от преследования. Ты говоришь, – нам необходимо бежать, странствовать и переселяться в далекую сторону, – это противно Божию обещанию». Иосиф не возражает Ангелу, ибо он был муж верный. Он даже не спрашивает у Ангела о времени их возвращения, о чем Ангел выразился неопределенно: доколе не скажу тебе (Мф 2,13), однако ж Иосифа не смутила такая неопределенность, он охотно поверил словам Ангела, перенося всякую скорбь и неудобства пути: не отказался предпринять бегство, оставить отечество и пошел во Египет с Младенцем и Богоматерью»109. – Исполнение воли Божией облегчает для нас всякие трудности. Предав себя со всеми своими немощами воле Божией и признав свою нищету душевную, взойдем на следующую ступень нашей беседы. 

2 

Пожертвовав своеволием, обречем себя на добровольное терпение укоризны и поношений. Внимая наставлению святого апостола Павла: во всем, – говорит он, – явим себя, как служители Божии, в великом терпении в чести и бесчестии, при порицаниях и похвалах: нас почитают обманщиками, но мы верны (2кор 6,4,8). Отдавшийся совершенно воле Божией должен часто повторять: «Господи! Тебя ради я охотно обрекаю себя на всякое поношение, бесчестие и укоризну и тем охотнее перенесу это, когда я невиновен. Ради Тебя я не отказываюсь быть презираемым, унижаемым и пренебрегаемым. Неприятно и горько такое угощение, однако я с радостью принимаю его, ибо оно принадлежит домостроительству Христову. Сам Христос Бог не только добровольно предал Себя на всякие поношения и укоризны, но и претерпел все за наши прегрешения, сделавшись за нас клятвой, по писанному: проклят всяк, висящий на древе (Гал з, 13; ср.: Втор 21, 23). 

Величайшие угодники Божии во времена язычества и гонений на христиан были порицаемы величайшими злодеями; слышали они это и знали, однако ж терпеливо переносили. Но большая разница быть действительно злодеем или  только считаться таковым по молве людской и по понятиям религиозным. Первое порицание не требует объяснения, оно и детям понятно; но силу последнего порицания понимают вполне только те, которые, будучи невиновными, не противодействуют порицанию себя, по учению евангельскому, и принимают его как величайшую честь и славу по Божией воле, как бы от руки Божией. 

Возьмите в пример Божию Матерь, Преблагословенную Деву Марию, предавшую Себя всей душой и сердцем в волю Божию: Иосиф, Ее обручник, видя Ее непраздной, ужаснулся и намерен был тайно развестись с Нею. Что ж делает Пресвятая Дева? Она молчит; всякое о Себе мнение поручает воле Божией. Примеру Божией Матери последовали многие святые угодники Божии. Они хотя и были ложно оговариваемы в тяжких преступлениях, но благоразумно молчали и претерпевали бесчестье и многие укоризны, предавая себя во всем воле Божией. 

Такое бесчестье, поношение и поругание терпеливо перенес преподобный Макарий Египетский110, в молчании, с величайшим долготерпением и смирением. Этого ангелоподобного святого по непорочной жизни своей оклеветала одна девица, тайно падшая с неким молодым человеком в порок блудодеяния, и, забеременев, она опорочила преподобного пред своими родителями, говоря: «Согрешила я с вашим пустынником, которого вы считаете святым; когда я однажды была поблизости от того места, где он живет, встретил он меня на дороге и надругался, а я ради стыда и страха никому не сказала об этом». Так солгала она, а разгневанные родители ее и соседи побежали к жилищу неповинного святого мужа и с криками и бранью вытащили его из его кельи. Долго били нещадно, потом привели в селение, где, собрав всякую гниль и нечисть, – закопченные черепки, горшки, – все это, связав веревкой, повесили ему на шею и водили по селу с неистовою злобою: толкали его под бока, били, дергали за бороду и за волосы, били ногами, иступленно кричали: «Этот монах опорочил нашу девицу: каждый таскай его и бей!» Такое поругание и биение его палками продолжалось многие часы, не отпускали его, хотя он уже едва был жив, пока келейник преподобного не поручился за него родителям девицы, что он будет содержать ее и кормить, как будто действительно он лишил ее девства. Преподобный на деле исполнил это по своем выздоровлении. Он делал корзины, продавал их через своего келейного и вырученные деньги посылал на содержание означенной девицы. Этот достойно ублажаемый муж, кроткий, незлобивый, смиренный сердцем, и подобные ему богоугодные мужи невинно и кротко переносили многочисленные бесчестия, укоризны, жестокие побои, великодушно прощая своих оскорбителей. Что же теперь видим? Мы, виновные в бесчисленных грехах и неправдах, негодуем на причинившего нам малейшее оскорбление; не терпим его, мстим и преследуем! Это ли согласно с волей Божией? Без воли и допущения Божия ничего не может случиться с нами, и если воля Божия нам любезна, то никакая самая тяжкая укоризна не смутит нас и не заставит преследовать своих оскорбителей. 

Сам Спаситель не только в земной Своей жизни оставил нам неподражаемый образ смирения, но и после Своего прославления, по воскресении Своем, не принял поклонения от Марии Магдалины, пока человечество Его Им не было представлено Отцу Небесному: В первый же день недели (седмицы) Мария Магдалина приходит ко гробу рано, когда было еще темно, и видит, что камень отвален от гроба. Итак, бежит и приходит к Симону Петру и к другому ученику (Иоанну Богослову), которого любил Иисус, и говорит им: унесли Господа из гроба, и не знаем, где положили Его. Тотчас вышел Петр и другой ученик, и пошли ко гробу. Они побежали оба вместе; но другой ученик бежал скорее Петра, и пришел ко гробу первый. И, наклонившись, увидел лежащие пелены; но не вошел во гроб. Вслед за ним приходит Симон Петр, и входит во гроб, и видит одни пелены лежащие, и плат, который был на главе Его, не с пеленами лежащий, но особо свитый на другом месте. Тогда вошел и другой ученик, прежде пришедший ко гробу, и увидел, и уверовал. Ибо они еще не знали из Писания, что Ему надлежало воскреснуть из мертвых. Итак ученики опять возвратились к себе. А Мария стояла у гроба и плакала. И, когда плакала, наклонилась во гроб, и видит двух Ангелов, в белом одеянии сидящих, одного у главы и другого у ног, где лежало тело Иисуса. И они говорят ей: жена! что ты плачешь? Говорит им: унесли Господа моего, и не знаю, где положили Его. Сказав сие, обратилась назад и увидела Иисуса стоящего; но не узнала, что это Иисус. Иисус говорит ей: жена! что ты плачешь? кого ищешь? Она, думая, что это садовник, говорит Ему: господин! если ты вынес Его, скажи мне, где ты положил Его, и я возьму Его. Иисус говорит ей: Мария! Она, обратившись, говорит Ему: Раввуниʹ! – что значит: Учитель! Иисус говорит ей: не прикасайся ко Мне, ибо Я еще не восшел к Отцу Моему; а иди к братьям Моим и скажи им: восхожу к Отцу Моему и Отцу вашему, и к Богу Моему и Богу вашему. Мария Магдалина идет и возвещает ученикам, что видела Господа и что Он это сказал ей (Ин 20,1–18).

Этот светлый образ и обстановка явления Господа Иисуса в первые мгновения по Его воскресении Марии Магдалине показывает всю глубину смирения и любви Его ко всему человечеству; да последуем Ему в сих добродетелях. Христос Бог, претерпевши уже за нас грешных жесточайшие поругания и мучения, мог бы лишить всех людей братского общения, однако ж Он, Милосердный, отказывает Марии Магдалине во временном только прикосновении к Нему, пока Он не восшел еще к Отцу Небесному, то есть на небо, в дом бессмертия, чтобы возвестить об этом восходе к Отцу всей братии Своей. А мы, грешные люди, не только не вступившие в селение праведников, но еще и смерти не испытавшие, живя в тленной плоти, виновные во многих преступлениях, говорим друг другу во гневе: «Не трогай меня! Что ты, негодный, бесчестишь меня? Укоряешь меня, наносишь мне личную обиду, мараешь мою честь?» О христиане, опомнимся: как далеки мы от познания воли Божией! Требуем от всех, чтобы они нас уважали, отдавали нам почтение даже и тогда, когда мы сами бесчестим себя своими поступками и неведением воли Божией. 

Каждый, понимающий, что без воли и допущения Божия ничего не совершается – ни похвалы, ни поругания, – осуждает сам себя пред Богом, говоря: «О Господи! Сам я весьма достоин того, чтобы все меня презирали и поносили, за что же я буду негодовать на них; я знаю, Господи, что без Твоей святой воли никто меня не посрамит и не обидит: и я еще больше уничижусь, и сделаюсь еще ничтожнее в глазах моих (слова царя Давида: 2Цар 6, 22)». 

3 

Приготовив сердце свое к равнодушному перенесению нищеты, укоризн и поношений, приступим к рассмотрению безропотного претерпения нами болезней. 

Земная жизнь наша подобна маслу, горящему в лампаде. Как горение лампы полностью зависит от ее хозяина, так же точно наши слабости физические и болезни управляются по воле или допущению Божию. Поэтому истинно предающий себя воле Божией благодушно покоряется ее распоряжениям. Он, подобно пламени, всегда стремящемуся к небу, обращается во всем, его касающемся, к Богу, Создателю своему, с молитвою: «Господи! Благодарю Тебя сердечно за все Тобой ниспосылаемое: если Тебе угодно поддерживать меня в немощном теле безболезненно, благодарю Тебя; или же благоволишь живого покрыть меня струпьями или язвами, на много лет обложить недугами и пригвоздить на болезненном одре, – буди воля Твоя, охотно соглашаюсь на все; если Тебе только благоугодно это, то и мне оно будет полезно, как и самое здоровье». Достопримечательны в этом отношении слова Иоанна Авильского111: «Одно благодарение, произнесенное пред Богом во время скорби, Ему приятнее, чем тысячи благодарений, принесенных во время благополучия: ибо всяк благодарит за оказанные благодеяния, но едва ли кто благодарит за оскорбление». 

Одна святой жизни девица была спрошена: каким способом достигла она такого совершенства в жизни? «Никогда не была я отягчена в такой степени болезнями, чтобы не просила себе у Бога еще большей болезни по любви к Нему», – отвечала она. Другая же целомудренная девица, претерпевая адские мучения ради сохранения себя в целомудрии и не надеясь скорого их окончания, обратилась сердечно к Богу, взывая: «Сладчайший, милый Боже! Вспомни, что Ты Господь мой и Создатель, вот я пред Тобой, суди меня праведно: я готова терпеть это геенское мучение, пока Тебе будет это угодно, сотвори со мной по воле Твоей святой!» Таким образом всецело предав себя в волю Божию, провела всю жизнь свою в любви Божией и добрых делах. 

Эти примеры показывают, что должно возбуждать свою волю, чтобы она готова была как в здоровье, так и в болезни содержать сердце свое неизменным в любви к Богу и ближним. 

4 

Преданный Богу человек живет не для себя, но для служения Богу и ближним, а потому он не позволяет себе выбирать между жизнью и смертью по своей воле, но то и другое предоставляет воле Божией. Он не пристрастен ни к долговечной жизни, ни к скорому отшествию в загробную жизнь. Предоставляя себя во всем воле Божией, он внутренне взывает к Богу: «Благий Иисусе! Ты лучше меня знаешь, что мне полезнее: жить или умереть? Сотвори же со мной, как Тебе угодно. Только, Господи мой, желал бы я умолить Тебя, чтобы Ты, по милосердию Своему, избавил меня от внезапной смерти, ибо грехи мои страшат меня; помяни мя, Господи, ко гда придешь судить живых и умерших. Но и в этом прошении моем все предоставляю Твоему преблагому решению и не противлюсь святой Твоей воле. Знаю, что праведник, если и рановременно (неожиданно) умрет, будет в покое (Прем 4, 7). Прости же, Господи, и очисти меня, яко согрешил пред Тобой! Поэтому я ни безвременной смерти избегаю, ни боюсь смерти бедственной и ужасной. Для сердечно верующего известно, что многие скончались мирно, но в ад низвержены, а много окончивших жизнь ужасающей, лютой смертью переселены на небо. Непостижимы для нас суды Божии, а потому охотно предоставляю себя благоволению Божию относительно перехода из временной жизни в вечную: Ибо никто из нас не живет для себя, и никто не умирает для себя, а живем ли – для Господа живем; умираем ли – для Господа умираем: и потому, живем ли или умираем, – всегда Господни (Рим 14,7–8)». 

Архиерей Турский Мартин, умирая, при последнем вздохе сказал: «Господи! Если я полезен Твоему словесному стаду, то не отказываюсь трудиться, но да будет о сем воля Твоя!» Признательная Церковь в своих песнях о нем свидетельствует, восклицая: «О, муж предивный, в трудах не изнемогавший, смертью не побежденный и не ужаснувшийся ее даже на одре смертном, и тогда от жизни и трудов не отказывавшийся, предоставляя все о себе воле Божией». Вот пример, достойный подражания! Один древний писатель сказал: «Свойство храбрых и доблестных мужей – скорее презирать смерть, чем ненавидеть жизнь. Нерадивые через свою леность унижаются, трудолюбивых же одна смерть удерживает от доброй деятельности»112; сама же смерть для всех – последний неизбежный предел, к которому без страха должно идти, предоставляя себя вполне воле Божией. 

Жизнь наша и смерть – обе находятся в Божией власти, премудрой и всеблагой; одному Богу известно, что полезнее каждому из нас: жить или же умереть, потому мы должны с благодарностью за Его к нам милость охотно принимать от Него равно как жизнь, так и смерть. Желает ли Бог, чтобы мы жили? С удовольствием продолжим жизнь, благодаря Бога при всяких обстоятельствах наших, как благополучных так, и бедственных, заботясь только о достижении блаженства в загробной жизни. Желает ли Бог, да умрем? С кротким сердцем умрем, как учит один из древних писателей: «Да идем не противясь к смерти, которая приводит нас к бессмертной жизни». Увы! Так ли большая часть из нас ныне живет или умирает? Редко кто теперь умирает без сильного желания пожить еще и еще, редко умирает без вздохов и печали: все это противно воле Божией, ибо оно изъявляет наше недовольство определенным от Бога пределом для нашей жизни. Мы должны быть готовы каждый час к исходу, ибо час этот сокрыт от нас Премудростью Божией: несправедливо укорять должнику своего кредитора за взыскание данного ему на определенный срок. Для нас же, грешных всегда будут малочисленны дни жизни нашей, если станем считать их. При этом размысли разумно, что простое продолжение жизни само по себе, без отношения к нашей деятельности, – не большое еще добро: оно не приведет тебя к блаженству. А посему будь доволен тем пределом жизни, который назначен тебе Богом, и поспеши воспользоваться им для добрых дел, чтобы достичь блаженного покоя праведных. Помни слова премудрого: праведник, если и рановременно умрет, будет в покое, ибо не в долговечности честная старость, и не числом лет измеряется: мудрость есть седина... (благоразумие) и беспорочная жизнь... Вот истинное долголетие и возраст старости! (Прем 4,7–9).

5 

В заключение этой главы представим читателю живые примеры того, как святые люди, эти орлы доброй природы, прямо взирали на свет солнца разума, воли Божией, воли чадолюбивого предвечного Отца и всемогущего Творца, хранителя и распорядителя вселенной. В какой полноте и совершенстве подчиняли они свою волю Его воле с любовью и благоговением и, невзирая ни на какие препятствия, последовали оной. 

Кто был в этом отношении мужественнее святого апостола Павла? На пути исполнения воли Божией его не могли удержать ни острие меча, ни блеск копий, ни побивание камнями и батогами, ни морские волнения, ни народные смуты, ни лютые бури, ни опасные и непроходимые дороги, ни ежедневное ожидание смерти – по собственным его словам: мы живые непрестанно предаемся на смерть ради Иисуса, чтобы и жизнь Иисусова открылась в смертной плоти нашей (2Кор 4, и). Святой Павел, говоря Духом Святым, не откажется идти и в огонь, если бы требовала того воля Божия: я желал бы сам быть отлученным от Христа за братьев моих, родных мне по плоти (то есть за израильтян) (Рим 9, з). «Что ты говоришь, о Павел, – возглашает святой Златоуст, – не ты ли сказал: “кто нас разлучит от любви Христовой?” Не сомневайся, святой Златоуст, в словах Павловых: я желал бы и проч. Они означают в высочайшей степени любовь Павлову ко Христу, ими выражал он свое сильное желание, чтобы наибольшее число израильтян возлюбили Христа, за это он готов был бы отдать им избыток заслуженного им блаженства и славы со Христом, но не то, чтобы он отказывался от любви Христовой»113. Смотри, как орел, тот прямо и неуклонно обратил глаза свои к праведному солнцу Божественной воли. Такое крепкое соглашение с Божественной волей собственной нашей воли ничто не преодолеет, хотя бы против него вооружилось множество миров со всеми орудиями лести, насмешек и мучений. 

Многие святые мученики охотно шли на мучение и поругание за Христа, желая пролить за Него кровь свою: ибо среди жесточайших мучений они были изобильно поддерживаемы Божественными утешениями, а потому презирали мучения и самую смерть. Так святой Лаврентий114, лежа на раскаленной железной решетке, почивал подобно путнику, лежащему на мягком одре; позорный во времена язычества крест Андрей Первозванный целовал, как чертог царский; дождь камней, как капли благодатной росы, принимал на себя первомученик Стефан. Всякий, пребывающий в столь многих бедах и приближающийся уже к смерти, если все это встречалось ему согласно воле и повелению Божию и он готов был добровольно потерпеть все ради Бога, тот поистине совершил величайший подвиг, как и должно быть; ибо мы все получили от Бога как телесные, так и душевные дары, и какое же исключение из них может быть, чего бы мы были вправе не отдавать Богу? Следовательно, школьное изречение: «Нет ни одного правила без исключений» здесь неприложимо. Правило господства Божественной воли без всяких исключений: всякий желающий жить по воле Божией обязан самого себя и все поступки, пожелания и мысли сообразовать с волей Божией. Один наставник внушал своим ученикам следующее: «Помните крепко учение человека, которого Бог избрал по сердцу Своему, царя Давида, который говорил Богу о самом себе: Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое (Пс 107,2), оно готово благодарить Тебя во время для меня благоприятное, готово и во время злополучное. Хочешь Ты поставить меня пастырем словесных овец? Хочешь вручить мне царскую власть? Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое. Если же Ты, Господи, скажешь мне: “не хочу тебя... нет Моего благоволения к тебе”, то вот я; пусть творит со мною, что Ему благоугодно (2Цар 15, 26). Вот достойное благочестивого царя глубочайшее смирение сердца и полное отречение своей воли. Ибо что значат слова: “не хочу тебя”? Это значит – не хочу, чтобы ты был царем, не хочу, чтобы продолжал свою жизнь; – я готов повиноваться Тебе, Господи, говорит Давид. Все тяжкие испытания Давида, постигавшие его по Божиему допущению, он переносил с глубочайшим смирением: гонение от Саула, возмущение против него злонравного зятя и злейшего сына Авессалома, покушавшегося на лишение отца венца царского и на самое его здоровье, укрывательство его от преследования врагов в пещерах и логовах звериных, кроткое перенесение оскорблений и бросание в него камнями – во всем этом Давид смиренно покорялся воле Божией, говоря: “Да сотворит Господь со мной по благому Своему усмотрению”. Вот чудная добродетель, достойная достойнейшего царя! Ради ее одной он мог быть возлюблен Богом, тем более когда возносил свои благодарения Ему со слезами за все приятное и неприятное, облекшись в одеяния плача и скорби. Этот достойный и милость Божию был готов искупить всевозможными лишениями, – пожертвованием своей свободы, детей, всех богатств, и почестей, и здоровья, чтобы только не противиться воле Божией; он предоставлял ей самого себя и все окружающее его, говоря при всяком событии: Готово сердце мое, Боже, готово сердце мое». 

Один красноречивый учитель сказал: «Неразумная наша воля Бога уничтожает: ей бы хотелось, дабы Бог не казнил ее за ее грехи или по своему несуществованию, или по нежеланию вмешиваться в дела человеческие, или же по неведению о последних. Следовательно: неразумная воля или вовсе отрицает бытие Божие, или, допуская оное, считает Бога бессильным или невсеведущим и несправедливым»115. Для изъяснения этих недоумений неразвитого разума, или безумного человека, весьма полезно предложить следующую притчу. 

1

Некогда изверги рода человеческого: воры, грабители и разбойники, – собравшись во множестве и написавши прошение, подали его судьям, желая, чтобы они постановили; «Снять стоящие вне города орудия казней: виселицы, эшафоты и т.п., поставленные на пагубу людей, как омерзительные деревья, неприятные для зрения и противные для обоняния мимоходящих и ездящих людей; и истребить эти орудия». 

На их прошение судьи отвечали: «Если желаете уничтожить виселицы, то сначала прекратите свои злодеяния, кражи и разбои, тогда мы не замедлим истребить орудия казней, – только прикажите прекратиться всем воровствам и разбоям». При этом разбирательстве дела один из злодеев дерзнул возвысить свой голос пред судьями: «Господа судьи! Не мы положили начало кражам, грабительствам и разбоям, и как мы не изобретали оных, то и не можем отвергнуть их». 

На это судьи отвечали им: «Мы также не изобретатели виселиц, а потому не желаем и не можем уничтожить их». 

Прародители человечества, преступив повеление Божие, пали в своеволие, присвоили себе неограниченное употребление дарованной им Богом свободы под известным условием и тогда же были изобличены в этом самовольном деянии (увидели свою наготу); это нарушение воли Божией обратилось в своеволие, в грех, не излечимый силами человеческими, грех, с которым родится все потомство Адамово. Последствием его были лютейшие казни: изгнание из рая, лишение райского сообщества с Богом. Мы, позднейшие потомки Адамовы, печалимся о том, что сотворен ад, и часто обращаемся к Богу с просьбами, умоляя Его: «Господи! Не пошли нас в муки адские; о Господи, если бы Ты уничтожил ад, тогда бы мы были покойны, без всякого страха». На это Слово Божие отвечает нам: «Удалите причину ада (грехи), тотчас же угаснет пламень геенский!» Но мы еще сильнее взываем: «О Господи! Не мы же первые согрешили, почему же виновны мы в чужом, наследственном пороке? Это грех прародительский, но не наш». Господь возражает нам на это: «И не Я же виновник геенны преисподней, она – последствие гордости, преслушания; начало ее древнее человека; это огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф 25, 41); а чтобы вы не могли жаловаться, что обложены чужим оброком, Я дам вам через верных рабов Моих радостное для вас объявление (евангельскую проповедь), которому никто не возможет противиться». Какое это объявление? Некто не из последних верных рабов Божиих провозгласил давно в кратких и точных словах, как легко может угаснуть геенский огонь; он сказал: «Пусть престанет человеческое своеволие, – и геенны не будет». Положение это основывается на следующих выводах: а) что неприятно Богу более всего и достойно казни, как не наше своеволие, противоречащее нашему Создателю? б) и на кого же будет столь сильно возгораться тот огонь, как не на наши вожделения: так, если мы претерпеваем холод, или голод, или другое что переносим против своей воли, то страдает только своя воля нашего «я»; но если все принимаем мы благодушно, то мы уже руководимся высшей Божией волей, попускающей терпеть нам нежелаемое для конечных благотворных целей. 

Какую пагубу причиняет человеку своеволие? Услышьте и бойтесь, порабощенные им. Оно, во-первых, отчуждает человека и удаляет его от Бога, Создателя своего, Которому каждый обязан служить и повиноваться. Но, во-вторых, оно не довольствуется тем: оно присваивает и расточает безумно все дары Божии, предоставленные человечеству, ибо вожделение человеческое не знает меры; лихоимец не довольствуется малыми процентами, он желал бы, если бы было только возможно, завладеть богатствами всего мира. Но своеволие едва ли бы и этим ограничилось и не возмутилось бы в своем безумии (страшно и выговорить) против Самого Создателя своего: Рече безумен в сердцы своем: несть Бог (Пс 13,1). Своеволие – жесточайший зверь, хищный волк и лев свирепейший; это – отвратительная душевная проказа, потребовавшая очищения во Иордане и строгого подражания в жизни Пришедшему не творить Своей воли и молившему во время страстей Своих Отца Небесного словами: не Моя воля, но Твоя да будет (Лк 22,42). Пусть перестанет воля своя, и пламень геенский угаснет. Вопрос: угаснет ли геенский огонь и каким образом может быть он погашен? – вопрос не праздный. Огонь тот может быть погашен, это несомненно: Бог не отвергает наших молитв о погашении геенского огня и готов погасить его, только требует от нас отвержения нашего своеволия: прекратится своеволие – искоренится и геенна. Но кто принудит всех людей, чтобы каждый отвергся своей воли (то есть самого себя), если она противна воле Божественной? Каждый из нас это может сделать порознь над собой, если только он разумно рассудит: как скоро он перестал следовать своеволию и начал жить согласно воле Божией, он уже и истребил то место в аде, где мог бы мучиться в преисподней, как бы ад был уже разрушен для него и пламя его погашено. Да погибнет же наше своеволие, да погибнет и геенна вместе с ним! Другие учители выражают то же самое другими словами: «Око есть дверь и окно сердца, сомкни око, и вожделение к стяжанию исчезнет». 

2 

Жаль, что большинство людей в мире много страдают, много переносят житейских тягостей, неудобств и лишений, не получая от того никакой для себя пользы или облегчения, потому что не обращают внимания на истинную причину их и ропщут друг на друга, а нередко и на Самого Бога. Бог попускает эти испытания для их исправления и явно теми же попущениями, как бы голосом с неба, указывает на Свою в том волю, как бы говоря: «Я хочу, чтобы вы почувствовали эти удары»; люди же, как бы затыкая свои уши, недовольны этим и, если бы могли, с радостью уклонились бы от этих ударов. Вот это и есть своя воля, не согласная с волей Божественной. 

Нам известны родители, которые имеют много забот в воспитании тех детей, чье упрямство и своеволие не были укрощены с малолетства. Каждый день приходится удерживать их от своеволия: «Молчи, перестань, не делай этого; не тронь того!» Иногда дети поднимут в доме такую кутерьму, что заботливая мать, принявши строгий вид, хватает розги, батоги и угрожает наказанием тому или другому дитяти, говоря в гневе: «Вы не мои дети, я вас не знаю, вы не похожи ни на меня, ни на отца, какие-то буяны! Ступайте, от нас, недобрые дети, куда знаете: ни я, ни отец не хотим вас видеть.» Подобным образом Бог поступает и с нами, как родители с непослушными и строптивыми детьми. Горького пьяницу и развратного блудника как часто наказывает Бог? Он сначала одному – пьянство, другому – блудодеяние представляет очам их совести с ее упреками и мучениями, поучая их и запрещая: «перестаньте, неразумные, вы вредите сами себе, губите свою душу и расстраиваете и заражаете свое тело, теряете здоровье и попусту расточаете свое имущество. Кроме того, удаляете от себя Мое благоволение к вам и милость Мою, ибо вам известно, что Я не благоволю ко всяким мерзостям человеческим и презираю всякую волю, сопротивляющуюся Моей воле». После всех отеческих наставлений, видя неисправимость нашу, Бог, премилосердный Отец наш, принимает против блудного сына (то есть каждого нарушителя воли Божией) внешние меры исправления: частные чувствительные кары для неисправимого грешника (например, потерю имущества, болезнь или смерть дитяти и т.п.). Если и это не исправляет нас и мы снова и снова повторяем свою непокорность воле Божией, то огорченный нами Отец Небесный обращается к Своему народу через Своих пророков, говоря: «Жаль Мне! Горе, лютое горе грешникам: это народ обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святаго Израилева. Во что вас бить еще, продолжающие свое упорство? (Ис 1, 4–5). Тщетно уничтожать в вас оное: ибо дети, рожденные от прелюбодеяния, не пустят из себя глубоко корней (см.: Прем з, 16); и Я оставил их на произвол сердец их, пусть ходят по своей воле, по своим мыслям (см.: Пс 8о, 13)». Ужасен сей гнев Отца Небесного: удаление от Бога – страшнее и мучительнее самой геенны, по словам Христовым на последнем Его Суде: идите от Меня, проклятые, в огонь вечный, уготованный диаволу и ангелам его (Мф 25,41). Равным образом поступает Бог с гордым и высокоумным человеком и, обличая его, говорит: «Ни Мне – Богу, ни людям ты – не годен; ибо презревши Меня, стараешься заслужить у людей похвалу твоей гордости, но по глупости своей ошибаешься в том и вместо похвал остаешься в презрении от них. Ты знал Мою волю, что Я всех гордецов не терплю и не пощадил самого Ангела возгордившегося, тем более не пощажу гордого человека. Кому не известно, что Я не терплю гордящихся, а ты неизменно до сих пор пребываешь в гордости». Подобно этому незаметными побуждениями призывает Бог от порочной жизни к самоисправлению и сребролюбца, и гневливого, и завистливого, предлагая им многоразличные способы согласовывать свою волю с Божественной волей и следовать Ей. Всякого человека Бог наставляет стремиться ко спасению возможным и приличным ему путем. Так царю Саулу сказано было пророком Самуилом: «Не малым ли ты был в глазах своих, когда сделался главой колен Израилевых и Господь помазал тебя царем над Израилем? И послал тебя исполнить Свое повеление над Амаликитянами... И зачем же ты не послушал гласа Господа и бросился на добычу, и сделал зло пред очами Господа? Ты преслушал повеление Господа, презрел Его волю, ради сего отверг тебя Господь, чтобы ты не был царем над Израилем (см.: 1Цар 15,17,19)». Непокорность Господу есть такой же грех, как и волшебство; и противление Господу-то же, что идолопоклонство (см.: 1Цар 15,23). 

3 

Что означает Божие повеление, данное воронам, чтобы они питали пророка Илию, когда он избегал преследования Иезавели, скрываясь в пустыне? И притом повеление, данное птицам плотоядным, жадным на мясо; что значит – голодные птицы приносят охотно пустыннолюбителю обед и ужин? Причина этого явления есть Божие повеление птицам, а цель его – да научит тебя, о человек, тому, что и неразумные животные повинуются святой Божией воле, даже вопреки инстинкту. А еще удивительнее, что это повеление дается вороне, птице прожорливой и хищной на все мясное, именно ей и дается мясо для доставки его человеку Божию. Скажешь: Богу все возможно, в Его силе и заставить ворону отнести мясо по назначению, но делается это ею не по ее желанию, а по слепой необходимости, она не могла этого не сделать. Твое замечание верно; тем более человек, существо разумно-свободное, обязан повиноваться воле Божией, ибо Бог даровал тебе свободу, не принуждает тебя, желая, чтобы ты свободно повиновался Ему и тем заслужил бы величайшее блаженство – временное и вечное. Оставим теперь полученное нами наставление у воронов и обратимся в область стихии; там увидим, что и ветры послушны воле Божией: Иисус запретил ветрам и морю, и сделалась великая тишина (Мф 8, 26). Народ пришел в удивление, говоря: «Кто это, что и ветры и море Ему повинуются?» Да и сами камни, сверхъестественными расселинами своими засвидетельствовали горе и плач при виде умирающего Господа; один человек превращается иногда в камень: однажды утвердившись в своем упорстве, пребывает в нем неизменно. Лукаво сердце человеческое более всего и крайне испорчено; кто узнает его? (Иер 17,9). Начни только испытывать глубину сей бездны, и найдешь там в глубокой тайне сокрытия помышления, сопротивляющиеся Богу в таковых противоречиях Ему: «Господи! Ты желаешь, чтобы я любил врагов своих? Чтобы я отрекся от всех любимых мной удовольствий? Это тяжкое, невыносимое повеление простирается и на все другие движения моей воли: они вовсе лишают меня воли. Что ж остается мне делать? Оставлю это в сторону и буду не слишком волю свою стеснять, Твоей же воле не чрезмерно стану покоряться». Так размышляет в себе лукавое, строптивое сердце человеческое, – себе же на пагубу! 

Требеллий Поллион повествует: «В Риме седьмым по счету тираном был некто Марий116; он сегодня поставлен был кесарем, следующий день процарствовал, а на третий день был убит одним из негоднейших солдат, который, вонзая в грудь своей жертвы меч, сказал с насмешкой: “Это меч, который тобой же самим сотворен”, ибо убитый был из кузнецов и неожиданно получил скипетр». Подобным образом и каждый сопротивляющийся Божией воле будет поруган и осмеян; ему скажут с насмешкой: «Вот меч твоей же работы! И ты своим мечом себя самого убиваешь, то есть своей непокорностью Богу». 

Почему же человеческая воля так склонна к сопротивлению Божественной воле? Причину этому приводит Кесарий: диавол имеет у себя двух служителей, даже более лютых, чем он сам, возбуждающих нашу волю, это плоть и мир: плоть похотствует, диавол распаляет наши вожделения, а чтобы они не угасали, мир прикрывает их своими обычными нравами и приличиями. От плоти происходят многие грехопадения; мир представляет многоразличные безнравственные забавы и увеселения по действию и коварству злого духа. И вот все готово для обольщения нашей воли и пожеланий: как некогда открыл Господь пророку Иеремии, говоря: походите по улицам Иерусалима, и посмотрите, и разведайте (о том, что там творят): О, Господи! очи Твои не к истине ли обращены? Ты поражаешь их (т.е. беззаконников), а они не чувствуют боли; Ты истребляешь их, а они не хотят принять вразумления; лица свои сделали они крепче камня, не хотят обра- титься (Иер 5,1,3); Они солгали на Господа и сказали: «нет Его, и беда не придет на нас, и мы не увидим ни меча, ни голода...» (там же, 12). Сыновья их собирают дрова, а отцы зажигают их; жены окропляют тучные жертвы для приношений царице небесной, то есть луне, и приносят жертвы чуждым богам, а Меня на гнев подвигают. В этом все участвуют: оба родителя и дети друг другу помогают взаимно. Кому же сии хлебы приготовляются? Небесной царице, ибо солнце – царь неба; воля человеческая весьма подобна луне: она постоянно изменяется; этой-то царице устраиваются жертвенные приношения. Плоть, как возлюбленная дочь, подает дрова – свои вожделения; отец гордости – диавол поджигает дрова; суета мирская приготовляет тесто, разнообразно украшенное, – ласками, красноречием, пышностью убранства и сладострастия. Из всего этого составляются обильные дары; таким способом приносятся приятные жертвы, но не Богу, а своей воле. 

4 

Такую непокорность, или, правильнее, противление воле Божией, весьма верно изображает блаженный Августин в изъяснении 100-го псалма Давидова, противопоставляя противлению Божию правое сердце и проистекающие из него поступки человека. Он говорит: «Правое сердце у того человека, который желает и поступает в своей жизни так, как Бог желает»; чего Бог желает, того и он желает. Заметьте твердо: некто просит Бога (молится), чтобы то или другое что случилось или не случалось бы (молиться о желаемом предмете невозбранно, если тот предмет не противен Богу); но произошло нечто против воли молящегося: правое сердце не противится Высочайшей воле и ей повинуется. Точный пример этому оставил нам Спаситель наш Иисус Христос в Своей молитве к Богу Отцу пред страданием Своим: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия (т.е. предстоящие страдания Христовы); впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф 26,39). Потом, разбудив уснувших учеников, повторил Христос еще два раза ту же молитву, говоря: Отче Мой! если не может чаша сия миновать Меня, чтобы Мне не пить ее, да будет воля твоя (Мф 26,42). 

Итак, правое сердце предает себя во всем воле Божией и все ниспосылаемое Богом принимает с благодушием и с благодарностью Господу. Не таково сердце неправое, или строптивое: оно во всем, что происходит не по его желанию, противится Богу и со скорбью взывает: «О Боже! Что я Тебе сделал? Чем я Тебя огорчил? В чем я согрешил?» – то есть себя оправдывает, а Бога обвиняет. 

В чем же вина Божия? В том, что распоряжение Божие противно нашей воле, или правильнее, нашему своеволию, а значит, и Суд Божий считаем неправедным. 

Но так ли это? Прежде каждый исправь самого себя, и тогда увидишь истину, от которой ты уклонился: Бог судил праведно, а ты – неправедно. О злая воля человеческая! Ты человека признаешь праведным, Бога же неправедным. Какого же человека называешь праведным? – самого себя, ибо когда спрашиваешь: что я сделал? – понимаешь свое “я” справедливым. Но отвечает тебе Бог: «Истинно ты говоришь; что ты Мне ничего не сделал, ибо все сделанное тобой сделал ты для себя. Если бы ты сделал что-нибудь для Меня, то сделал бы доброе дело: ибо все добрые дела для Меня совершаются, потому что делаются по Моим повелениям. Что же делается злого, то делается же не для другого, а только для себя, потому что Я делать зло не повелеваю»117. Тот же мудрейший архипастырь дополняет свою речь, говоря и о строптивой воле: «Коль благ Бог Израилев правым сердцем (Пс 72, 1); и, спрашивая потом: кто эти правые сердцем? – отвечает: это те, которые свою волю соглашают с Божией волей, а не стараются склонить Божию волю к своей воле, говоря кратко: человек должен сердцем стремиться к Богу. Желаешь иметь правое сердце? Делай то, что Богу угодно; не желай и не усердствуй, чтобы Бог поступал во всем по твоему желанию. Так думают, имеющие правое сердце и следующие не своей, но Божественной воле; хотящие последовать Богу на пути своем не идут впереди Бога, но стараются, чтобы Бог шел впереди их, а они бы следовали за Ним, и таким образом, идя по Его стезям, они не блуждают, но на всяком месте получают от Него все доброе: нравственное исправление, духовное утешение, наставление и просвещение ума своего и, наконец, – успешное увенчание поднятых ими подвигов, по словам апостола: любящим Бога... все содействует ко благу (Рим 8,28)»118. Вот это и есть истинные дети Орла, прямо, не мигая смотрящие на солнце, тщательно согласующие свою волю во всех обстоятельствах с Божественной волей. 

Иначе ведут себя тайно отвратившиеся от Бога и молчаливо противящиеся Ему. Им часто не нравятся погодные условия, неприятен излишний дождь, наскучивает продолжительный мороз, и опять же они недовольны жарой; по временам возвышают свой недовольный голос и на Бога; что Он в недостаточном количестве посылает средства для жизни, что попускает появляться нечесгивым разбойникам и гонителям, что не истребляет врагов, достойных, по их мнению, казни. Они всегда жалуются и клевещут на Божию Премудрость, потому что не делается в мире так, как бы им хотелось. Вот это и есть неправое сердце, это – своя воля, о которой вы прочтете далее в суждении Бернарда. 

5 

Величайшее зло, говорит Бернард, – своя воля: она все доброе обращает в недоброе; все злое, как обыденное так и чрезвычайное, возникает из одного корня – своей воли, которая имеет в себе две ненасытные пиявки, требующие: подай и подай! Для нее никакое удовлетворение недостаточно. Так как ни сердце – суетой, ни тело – сладострастием никогда не насыщаются, по Писанию: не насытится око зрением, не наполнится ухо слушанием (Еккл 1, 8): беги от этой кровопийцы, и получишь полную свободу от всего злого, ибо своя воля все нехорошее привлекает к себе. Если отречешься ее, то скинешь с себя тяжелое ярмо. Своеволие развращает сердца людей и помрачает разум: это – неудержимое зло дерзает касаться предметов непостижимых: откуда соблазны? Откуда смуты? Только оттого, что мы руководимся своеволием безрассудно и даем полную свободу своим губительным вожделениям; и если в этом встречаем какое-либо препятствие или запрет, тотчас печалимся, ропщем и презираем полагающего нам препону, не внимая, что любящим Бога, призванным по Его изволению, все содействует ко благу (Рим 8, 28). Нам кажется, что в мире все случайно и нет необходимости отказываться от того, к чему стремится наше вожделение при благоприятных для нас обстоятельствах. В этом страшном заблуждении нашего обольщенного разума, развратной воли обличает нас Слово Божие, объявляющее Свою Божественную волю. Побережем же себя от своеволия, как от лютейшей змеи: ибо одна необузданная воля может погубить души наши! 

Авву Иоанна, находящегося на смертном одре, попросили дать краткое наставление на память о нем вместо наследства. Он сказал, тяжело вздохнувши: «Никогда я не исполнял своей воли и никогда никого не поучал прежде, чем сам того не исполнил на деле»119. Немного таких наставников, и едва ли из тысячи тысяч найдется один; напротив – встретишь многих, которые, приближаясь к дверям гроба, говорят: «Что мог я сделать по своей воле, то сделал; все свои желания выполнил; многих я наставлял, а еще более повелевал сделать то, чего сам не желал делать». Святой старец Пимен на вопрос: каким образом бесы борются с нами? – отвечал: «Нечасто приходится им воевать с нами, потому что мы и без войны исполняем их волю, но чаще собственные пожелания бывают для нас бесами, они побеждают нас и смущают». То же самое выразил благоговейный муж Ахилл следующей притчей: «Однажды деревья на Ливанских горах говорили между собой с прискорбием: “Как мы высоки и огромны, но нас рубит крошечное железо, и еще более жаль, что из нас же делают орудие, служащее для нашего одоления: железо, чтобы могло рубить нас, получает сделанную из нас рукоятку (топорище)”. Применяя эту притчу к людям, увидим, что деревья – это люди; железо – возбуждение бесовское; а деревянная рукоятка – воля человеческая. 

Многострадальный Иов, сидящий на гноище, – несравненно более убедительнейший проповедник величия, благости и всемогущества Божия, нежели Адам, первозданный в раю; Иов гласит: как угодно было Господу, так и сделалось (Иов 1, 21), а Адам: голос Твой я услышал в раю, и убоялся, потому что я наг, и скрылся (Быт 3, 10). 

Прекрасно выражается об Иове Тертуллиан120: «Иов нечистое разгноение своих язв прекращал великодушием, и выползающих оттуда червей опять клал на те же язвы, и говорил шутливо: “идите, паситесь!”»121 Хорошо знал муж этот, что все делается по воле Божией, и потому-то он возвращал каждого свалившегося с тела червя на прежнее место, приговаривая: «Зачем убегаешь? Ты послан для съедения тела моего, исполняй же свою должность: ешь мою плоть. Ибо не кто другой, но Единый Бог, даровавший мне столько тысяч овец, ослиц и другого скота, Он же милостиво послал и этих червей, грызущих меня: то и другое послано милосердной Десницей Божией, а потому и должно быть равно принимаемо благодарным сердцем». 

Так же и преподобный Симеон Столпник122 говорил червям, падающим с его тела: «Ешьте, что вам Бог дал». Но совершенно в другом расположении духа находился снедаемый червями, расслабленный и нетерпеливый Ирод. Злобно огребая с себя червей, он говорил: «Ступайте в ад, мерзкие насекомые, находите для пищи себе висельников, ваше дело – уничтожать труп, а я еще живу, что же живого разъедаете?» Таковы речи нашего своеволия против Божественной воли. Отсюда открывается, по словам святителя Златоуста, что собственная наша воля бывает причиной всех зол123. Не порицай красоту добродетели и не говори: такого-то погубила его доброта; нет, извращенное своеволие было, есть и будет причиной всех зол; а потому еще в Ветхом Завете Бог угрожал людям за их своеволие и за непокорность воле Божией: вас обрекаю Я мечу, и все вы преклонитесь на заклание: потому что Я звал, и вы не отвечали; говорил, и вы не слушали, но делали злое в очах Моих и избирали то, что было неугодно Мне (Ис 65,12). Вот источник всякого зла – это наше своеволие: что было Мне неугодно, то вы избирали. 

Ничья воля, ни Ангела ни человека, не может быть доброй волей, если она не согласна с Божией волей; и насколько наша воля ближе согласуется с Божией, тем она добрее и совершеннее, и наоборот: чем она менее подчиняется Божией воле, тем бывает хуже и злобнее. Одна Божественная воля есть образ и наставление для деятельности всех прочих небесных и земных воль, и ни одна из них не станет доброй волей, если не будет в своих желаниях и действиях приближаться к Божественной воле. 

1 

Царственный пророк Давид во многих псалмах (32, 100 и др.) хвалит правых сердцем; блаженный Августин объясняет эту правоту обширнее: «Смотрите, сколь многие прекословят Богу, как многим неприятны дела Его? Если Бог творит что-либо против воли человеческой, то Он есть Господь и знает, что творит; Он обращает большее внимание на пользу нашу, чем на наши пожелания; желающие же следовать более своей воле, нежели Божией, хотят склонить Божию волю к своей воле и отказываются исправить собственную волю по образу Божией воли. Правым подобает похвала (Пс 32,1). Кто – эти правые сердцем? Это те, которые волю свою, свое сердце, предают Божией воле, и если смущает их человеческая немощь, то поддерживает и ободряет Божественная Правда. Иногда их смертное сердце скрывает в себе тайное пожелание, более подходящее к их обстоятельствам и делам: но как скоро уразумеют они, что Бог хочет иначе, то предпочитают Высочайшую волю своей воле, Всемогущую и лучшую волю – своей немощной и ошибочной и охотнее следуют совершеннейшей Божественной воле, чем воле человеческой. Насколько Бог превышает человека, настолько воля Божественная благотворнее воли человеческой: ты желаешь себе приятного, вместо этого получаешь печаль, когда не сбылось твое желание; сейчас же вспомни о Боге, Который выше тебя; ты нижний чин, Он главнокомандующий; Он – Создатель, ты – Его творение; Он – Господин, ты – раб; Он – Всемогущий, ты – немощный. Потому исправь себя, покорись Его воле и возгласи к Нему смиренно: «Отче мой! Сотвори не как мне желательно, но как Тебе угодно» (ср.: Мф 26). В таком смысле сердце твое право, и ты будешь правый сердцем, и тебе подобает похвала, ибо правым подобает похвала. Не так поступают неразумные самолюбивые люди: они хвалят Бога тогда, когда им только хорошо, и ропщут, когда им что-либо не удается по их воле. Опомнись, неразумный! Ты уподобляешься несмысленному дитяти в доме его отца: оно любит отца, когда тот его ласкает, и изъявляет отцу неудовольствие, когда он обходится с ним построже и наказывает: оно не понимает, что и ласкающий, и наказывающий его отец приготовляет для него самое лучшее будущее. Чем же заслуживают похвалу правые сердцем? Своим богоугодным поведением. Послушай праведного, исповедающегося пред Богом: Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих (Пс 33, 2); на всякое время: везде и всегда, в благополучии и в неблагополучии, ибо если только в счастье, а не в печали, то как же на всякое время? Как же всегда? Говорят: люди в благоденствии радуются и веселятся, поют и хвалят Бога; порицать их за это не должно. Однако ж должны признавать в Боге и наказующего Отца, не роптать против Него, но исправляться, чтобы этим не лишить себя благословения Божиего и наследия в Небесном Царствии. Правым подобает похвала. Кто же эти правые? Это те, которым все то приятно, что Бог посылает; это те, которые, находясь и в тяжких искушениях, хвалят Бога и говорят с многострадальным Иовом: Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно (Иов 1,21)»124. 

Таковым правым подобает похвала, а не тем, которые сначала хвалят Бога, потом ропщут против Него: научитесь благодарить Бога и в радости, и в скорби; научитесь чувствовать в сердце то же, что каждый человек повторяет машинально: «Как Богу угодно»; есть даже людская поговорка, что наказание во многих случаях спасительно. Помня это наставление, кто не станет повторять ежедневно: «Как было угодно Господу, так и сделалось: буди имя Его благословенно!» 

2 

Предшествующая беседа блаженного Августина очень хорошо объясняет и доказывает, что для благоденствия человека необходимо покориться Божественной воле. Это сознавали все добродетельные и богоугодные люди. И действительно, покорность во всем воле Божией служит основанием всех добродетелей, служит добрым началом христианской жизни и блаженным переходом ее в вечную, загробную жизнь. Но остановиться на половине беседы блаженного Августина мы не можем, потому что этим мы лишили бы всех истинно верующих возможности воспользоваться свидетельством просвещенного Богом писателя и наставника. Сей боговдохновенный архиерей доказывает, что и в бедах и злоключениях, постигающих нас, мы не должны переступать ни малейшей черты из круга воли Божией. Он говорит: «Многократно повторяли мы, что правые сердцем те, которые в течение всей своей жизни не противятся воле Божией, которая благоволит, чтобы ты был иногда здоровым, а иногда больным; когда ты здоров, тебе приятна воля Божия, а когда болен, она горька тебе: здесь ты не прав; почему? Потому, что не желаешь следовать воле Божией, но хочешь, чтобы Божественная воля соглашалась с твоей: Она права, а ты не прав, ибо твоя воля обязана следовать Божественной воле, а не наоборот. В таком поведении ты будешь иметь правое сердце, когда на вопрос: хорошо ли тебе живется? ответишь: «Благословен Бог утешающий». Трудно ли тебе живется? «Благословен Бог, испытывающий и исправляющий меня». Если так поступаешь, то имеешь правое сердце и со святым Давидом поешь в тайнике твоего сердца: Благословлю Господа на всякое время, выну хвала Его во устех моих (Пс 33, 2)». Не только святой Августин преподает это наставление, но и прежде него царь Давид оставил нам поучительный пример: когда он бежал от преследования непокорного сына своего Авессалома со священниками, несшими пред Давидом ковчег завета Господня (высочайшую святыню народа израильского), в помощь от преследования; тогда царь Давид, приказывая возвратить ковчег на прежнее его место, сказал: «Если я обрету милость пред очами Господа, то Он возвратит меня и даст мне видеть Его и жилище Его; а если Он скажет так: “нет Моего благоволения к тебе”; то скажу Ему: “Вот я: твори со мною, что Тебе благоугодно” (см.: 2Цар 15,25–26). Так говорил могущественнейший царь, находясь в бегстве и величайшем унижении, но истинно понимая значение Высочайшей воли; он, всем сердцем вручая себя воле Божией, говорит: если Богу будет угодно, мы возвратимся в Иерусалим, а если нет на то Его благоволения, да творит Он лучшее, как Ему угодно». 

О, благочестивые христиане, если бы и мы столь благоразумно, согласно своему долгу, рассуждали, то легче могли бы достигнуть всего: не было бы нам никакого неудобства в перенесении самых тяжких бедствий, ничто бы не тяготило нас и все охотно принимали бы с радостью по воле Божией. Христос в Гефсиманском саду дал нам Своим примером единственное истинное наставление к долготерпению во всяких скорбях, показывая, что всего полезнее для нас предавать себя всесовершенно в волю Отца Небесного, говоря: «Скорбь моя велика: спаси меня, Отче, но не Моя воля, а Твоя да будет!» И как истинно обнаружилось это в Богочеловеке? Прежде молитвы начал Он смертельно скорбеть и тосковать, даже ужасаться предстоящей Ему смерти; после же молитвы, предавши Себя всецело воле Отца Небесного и как бы получивши новую силу, говорит ученикам: «Вставайте, идем, доброхотно встретим врагов, положим начало кровавому подвигу». Об этом так рассуждает блаженный Августин: «Как объяснить, что Христос-Господь, являя в Себе человека, научая нас богоугодной жизни и вместе с тем дающий нам жизнь, обнаруживает в Себе некоторую человеческую собственную волю, которая родственна нашей? Ответ: Христос – глава наша, а мы – члены тела Его. Он возгласил к Богу Отцу, как человек: Отче Мой! если возможно, да минует Меня чаша сия. В этом воззвании обнаружилась человеческая воля, но человека, желающего иметь правое сердце и просящего об исправлении его, если бы погрешил в чем: впрочем не как Я хочу, но как Ты (Мф 26, 39). Этим Христос желал показать нам, что в Нем было собственное (человеческое) хотение, желающее иного, нежели Бог желает, но которое Он смиренно подчинил воле Отца Своего»125. 

3 

Святая Екатерина Сиенская говорила о самой себе: «Христос вразумил меня устроить себе таинственный дом внутри сердца моего». Что же это за дом? Это соединение человеческой воли с Божественной волей. Дом этот при переходе в него кажется тесным, но желающий привыкнуть к нему находит его весьма скоро просторнее самого неба и безопаснее неприступных замков. Сюда возбранено вторгаться всяким смутам: это непреодолимая твердыня, защищенная от всех бед, которой не могут повредить ни горние, ни земные силы. Кто содержит свою волю во всем покорной и не отделенной от Божией воли, для того весь закон его деятельности сводится в одно основоположение: «Чего хочет Бог, то пусть Он и творит со мною». Истинно сказал блаженный Августин: «Настанет болезнь моя, настанет и успокоение мое; за скорбию последует и радость. Золото не блестит, когда находится в горне: оно получает свой блеск уже впоследствии, в золотой монете или в золотом украшении; однако ж предварительно должно пройти через огонь или через горнило, чтоб очиститься от ржавчины и заблестеть. Горнило это изображает собой весь мир: там плевелы, там золото, там огонь, там распоряжается и сам художник. В горниле сгорают плевелы, а золото очищается; те в пепел обращаются, а это от ржавчины отделяется; скажем определеннее: горнило – это мир; плевелы – беззаконники; золото – праведники; огонь – печаль; художник – Бог. Итак, чего хочет и что повелит Художник, то я и делаю; к чему бы Он ни назначил меня, повинуюсь: Он велит терпеть, Он же знает и очистит от скверны греховной; если и воспламеняются плевелы, желающие и меня опалить, они обращаются в пепел, а я очищаюсь от грязи; почему? – потому, что Богу покоряется душа моя»126. 

Вот истинное повиновение воли человеческой воле Божественной! Оно – начало всякого добра. Справедливо сказал некто из писателей, что нет большей и благоприятнейшей Богу жертвы, как поручение себя во всякой скорби или бедствии всецело благоволению Божию, то есть Его святой воле. 

В древности Авраам повиновением Богу стяжал себе громкую похвалу. Бог, желая показать всему миру, что Авраам самые трудные и неудобоисполнимые повеления Божии готов был исполнять охотно и безусловно во всей точности, одно повеление Свое заменял другим, более трудным и ужасающим душу, утруждал дом его, испытывая покорность его; но Авраам, по всякому мановению воли Божией, готов был беспрекословно, усердно, всеми силами своего духа исполнить каждое повеление Божие и исполнял в точности, поручая себя всецело воле Божией. Священные книги Ветхого Завета повествуют, что Авраам десять раз был жестоко испытываем в том, всегда ли он будет покорен Богу. Вот те испытания: 

Бог повелевает Аврааму оставить свою родную землю (Месопотамию), родственников и дом отеческий и идти в неизвестную землю (Быт 12,1). 

Авраам является в земле Ханаанской пришельцем, странником и терпит скудость в пище и потому временно поселяется в Египте (Быт 12, 10). 

В Египте Авраам в отчаянии от угрозы смерти, а жена его Сарра – от лишения ее целомудрия (Быт 12,10–20). 

При возникновении споров и несогласия между пастухами скота Авраамова и пастухами скота Лотова Авраам принужден был разлучиться с Лотом, которого любил, как сына (Быт 13, 7–18). 

Для освобождения из плена Лота принужден был Авраам с домашними своими (которых было у него 318) идти сражаться против четырех царей (Быт 14,11–23). 

Авраам по настоянию Сарры принужден был выгнать из дому верную служанку и уже жену свою (Быт 16,5–16). 

В старости принимает Авраам обрезание по повелению Божию (Быт 17,9–11). 

Авимелех, царь Гератский, отнимает у Авраама жену его Сарру (Быт 20); но во сне ночью вследствие угрозы Божией Авимелех не прикасается к Сарре и возвращает ее Аврааму с выговором за то, что он назвал жену свою сестрой. 

По повелению Божию вторично изгоняет Авраам Агарь с ее сыном Измаилом (Быт 21,12–20). 

Последним и самым ужасным испытанием Аврааму было повеление Божие – принести в жертву единородного возлюбленного своего сына Исаака, на котором сосредоточивались все надежды Авраамовы (Быт 21,2–18). 

Вот указание явных бедствий и печалей Авраама, исключая многие другие случаи, встречающиеся в жизни каждому. Однако ж Авраам остался тем же Авраамом без всякой перемены, самому себе подобным, истинным и совершенным исполнителем воли Божией. Он хорошо понимал, что только в совершенной преданности себя в волю Божию можно находить благонадежную отраду в окружающих нас бедствиях. 

Примечание. Здесь уместно заметь, что гора Мориа, на которой Исаак должен быть принесен в жертву Богу, обратилась в поговорку; с тех пор и до сего времени говорят: «На горе Господь усмотрит»; «Вот гора: Господь смотрит» (евр.: Иегова-ире) (см.: Быт 22,14). 

Все скорбящие и обремененные, взойдите на эту гору для своей отрады! Да будет известно всем страдальцам, что Бог прежде веков предвидел все, теперь случающееся с ними и вместе с тем определил, что это сбудется в свое время; поэтому-то же Провидение Божие управляет и ходом самого события, совершающегося во благо каждого из нас. 

4 

Что совершающиеся многоразличные бедствия бывают попускаемы Богом, открывается из следующего сравнения. Всем очень хорошо известно, что ни государство не отвратит наступающей на него войны или угрожающей эпидемии (например, чумы, холеры и т.п.), ни отдельный человек не предотвратит: один – болезни своих ног, другой – расстройства желудка, а тот – горячечного бреда; все эти бедствия зависят от воли или от попущения Божия. Каким же образом государство не допустит военного разорения, когда война уже в разгаре, и что сделают люди для облегчения своих болезней, когда они их уже постигли? Могут ли они противиться воле Божией? Не могут. Неужели же не предоставлено им никаких средств для своего спасения? Предоставлено, но с условием, если будет на то Божие благоволение и допущение. Как поступил Авраам на горе Мориа, когда он, повинуясь воле Божией, должен был вонзить жертвенный нож в сердце Исаака? Он услышал от Ангела голос Божий об отмене Божия прежнего повеления, увидел в саду ягненка, запутавшегося в ветках, пошел, принес его и возложил на жертвенник вместо сына своего Исаака. 

Подобным образом царство, отягощенное войной, страна – мором, человек, мучимый болезнию, рассмотрят, какие средства более подходящи для прекращения того или другого бедствия, и потом пусть употребляют их к отражению брани, для борьбы с моровой язвой и для облегчения болезни. И если Богу будет угодно все означенные бедствия предупредить, прекратить или облегчить, Он пошлет овна жертвенного (то есть спасительное средство) для утоления того, другого или третьего зла. Если же ничто не поможет, то будет явно, что Бог желает принесения в жертву Исаака, завоевания царства, опустошения страны язвой, смерти человека от болезни. Таким же образом должно судить и о других бедствиях и печалях; где посылает Бог помощь, там освобождается Исаак, а где нет Божией помощи, Исаак неизменно будет принесен на жертвоприношение. Итак, человек должен во всех приключениях своей жизни охотно повиноваться Божией воле. Наилучшее средство противодействовать всякому злу – это всегда помышлять о Боге, просить Бога повиноваться Ему и во всех своих обстоятельствах свой ум покорять Высочайшему Разуму. 

Ременский архиерей Ремигий, предвидя неурожай хлеба и страшный голод на будущий год, собрал большие запасы пшеницы для пропитания убогих. Но негодяи из числа тех же людей, о которых он заботился – пьяницы, развратники, – говорили между собою: «Что задумал наш старик (ибо архиерей уже более 50-ти лет священствовал); не новый ли город хочет строить, что столько приготовил пшеницы? Не хочет ли установить новые налоги? Соберемся вместе на совет, как бы ему навредить». Выбрали они удобное время, сговорившись поджечь архиерейские житницы. Решили привести в исполнение злую свою волю; вышли из домов своих к житницам, один из них разжег огонь, говоря: «Посмотрим, как все это богатство вмиг обратится в пепел!» Этот дерзкий поступок безумных людей тотчас же стал известен архиерею. Не теряя времени он сел на коня и с необыкновенной скоростью прибыл на пожар, но увидел, что огонь уже всюду распространился и никакими силами уже не может быть погашен. Архиерей, хотя ему было больно от потери, а еще больнее была мысль о безумных поджигателях, не опечалился, не произнес какого-либо безрассудного слова, или ругательства на виновников злодеяния; но сошел с коня, подошел к пожару ближе, насколько было возможно, как бы желая погреться, и произнес такие слова: «Теплота всегда приятна всем, и тем более мне, старику». Вот сердце незлобного человека, предавшего себя всесовершенно Божественной воле, а поэтому не подверженного никаким возмущениям. Он очень хотел бы погасить пламя, но как никакой разум, никакая сила недостаточны для того, то он предоставил все на волю Божию, произнося слова Иова: Господь дал, Господь и взял; да будет имя Господне благословенно (Иов 1, 21). Так должно поступать во всяком приключении; когда сами не можем ничего сделать в желаемом деле, то предоставим его Богу, говоря от всего сердца: «Буди воля Божия, да пожертвуется Исаак, когда не случится ягненка – если Бог это повелевает. Да погибнет дом, разорится имение, только да будет в нас воля Твоя, Господи!» 

5 

Песнопевец, настраивая свои гусли, до тех пор натягивает или послабляет на них струны, пока они не будут гармонично согласны одна с другой. Так всякий, желая всего себя поручить управлению воли Божией, обязан обучать, принуждать, покорять собственную свою волю воле Божественной столь долго, пока она привыкнет быть согласной во всем с Божественной волей, говоря словами Давида: Не Богу ли повинется душа моя, от Того бо спасение мое (Пс 61, 2). Слова эти в еврейском тексте имеют такое значение: не будет противоречить душа моя Богу, промолчит, ибо у Него спасение мое. Это вполне согласно как с нашей темой (о соглашении нашей воли с Божией), так и с расположением сердца царя Давида, которое как бы так говорит: «Все, что ни случится со мной благоприятное, или нет; Божией воле во всем я не противлюсь и определения Божии принимаю, и если бы обрушились на меня все бедствия, я не возропщу; на всякое попущение Божие не пророню ни одного слова, распоряжением Божиим я всегда буду весьма доволен». Все злоключения могут быть удобно переносимы и умеряемы мужественным терпением. 

Всякий, кто захочет подражать кроткому царю Давиду, может это легко сделать, если только смирит собственное сердце свое по примеру кротости Давидовой: воистину он все, ему противное, претерпит мирно и без неудовольствия, никакое слово огорчения или недовольства не выйдет из уст его. Изволение Божие во всех приключившихся ему неудоботерпимых бедах станет для него отрадой; никогда не будет он отягощен до того невыносимыми бедами, чтобы он пал под ними и не возгласил бы с благочестивым мужем: «Отче Святый! Ты так устроил, Твоя была на это воля, и это совершилось по Твоему мановению. Без Твоего соизволения и предведения Твоего и без причины (которая во мне) ничего со мной не случилось бы неприятного, как и вообще без причины ничего не бывает на земле: вот я, возлюбленный Отче; я весь в Твоих руках и преклоняюсь под жезл Твоего наказания: бей меня по хребту, по шее, чтобы я неправоту мою исправил, и покорился благой и всесвятой воле Твоей, и всегда, везде и во всем стремился бы к познанию оной и безропотному исполнению ее»127. Отвергающие это наставление не будут преуспевать в благочестии, всегда будут учиться и не возмогут прийти в разум истины. Напротив, ищущие прилежно познания воли Божией и исполняющие ее на деле все неприятное не только переносят терпеливо, но и с благодарностью обращаются к Богу за ниспосланное им вразумление. Некто из мудрых учителей128 справедливо считал тот день потерянным, в который мы, ради любви к Богу, не победили себя самих (то есть своеволия). 

Пример этот мы находим не в каком-либо строптивом и своенравном человеке, но в человеке Божием, ветхозаветном пророке Ионе, который (по причине, казалось бы, извинительной) уклонялся от исполнения данного ему Богом повеления и потому претерпевал разные ожесточения и печали, пока не покорил собственную волю воле Божественной. 

1 

Рассмотрим эту историю, описанную в Библии – в Книге пророка Ионы. 

Воля Божия объявляется Ионе ясно, определенно, словами: встань, иди в Ниневию, город великий, – это первая часть повеления, а вторая часть: проповедуй в нем. Встал Иона и пошел, но не пошел в Ниневию: встал Иона, чтобы бежать в Фарсис от лица Господня. Здесь двойное преслушание: в городе, куда был он послан, он не только не проповедовал, но и не пошел туда. Поэтому неожиданно последовало праведное Божие наказание; и море и воздух бурный выступили в сражение против строптивой воли Ионы: Господь воздвиг на море крепкий ветер, и сделалось на море до того сильное волнение, что корабль готов был разбиться. Но беглец не понял, что волны вооружились против него: Иона же спустился во внутренность корабля, лег и крепко заснул. Ничего нет горше и ничего нет опаснее, как непростительная беспечность. Буря продолжала более и более усиливаться, волны свирепствовали, и сгустившиеяся черные тучи сокрыли дневной свет. Мореплаватели в страхе и трепете бегали по палубе: спускали паруса, выбрасывали из корабля тяжелый груз, но ничто не помогало, буря усиливалась и покидала надежда на спасение. Единственная истинная надежда оставалась им на Бога: каждый сердечно обратился к Господу. Разбудили спавшего Иону словами: встань, воззови к Богу твоему (Иона 1,6). На общем совещании предложено было бросить жребий, чтобы узнать, за кого из них послал Бог такую беду, и пал жребий на Иону, и на вопрос: кто он? Иона отвечал: я Еврей, чту Господа Бога небес, сотворившего море и сушу (Там же, 1, 9). Так ли ты, Иона, почитаешь и боишься Бога? Зачем же воле Божией не повинуешься? Подобно Ионе многие говорят: «Боюсь только Бога» и в тот же час нарушают Его заповеди: «Не пожелай, не отнимай ничего, что принадлежит ближнему» и прочее. О возлюбленные братия! Говорить «боюсь Бога», а на деле поступать против воли Божией – значит не бояться, не уважать Бога, но пренебрегать Его святую волю – не покоряться, но дерзко противиться своему Создателю и Спасителю. Это подтверждается и поступками самого Ионы: его исповедь, – что он чтит и боится Бога, – не укротила моря, но бурные волны бушевали сильнее и сильнее, и наконец Иона был брошен в море ради его укрощения. Но прежде этого Иона пред всеми осознал вину свою: «Язнаю, что ради меня постигла вас эта великая буря, а потому возьмите меня и бросьте в море, и оно укротится». О дивный Иона! Ты был любителем истины и всем корабельщикам открыл ее относительно самого себя, говоря: «Знайте, что вся эта страшная буря, этот шторм, поднявший на море целые горы волн, и все бедствия, от него претерпеваемые, произошли единственно от сопротивления собственной своей воли воле Божественной: Бог приказал мне идти в Ниневию, но не в Фарсис». Однако ж ожидает тебя учитель морской, который вскоре наставит тебя, научит той истине, что должно каждому того желать, чего желает Бог, и не желать того, чего не желает Бог: взяли Иону и бросили его в море, и утихло море от ярости своей (Иона 1, 15); и повелел Господь большому киту поглотить Иону (Иона 2, 1). Таковы последствия упорного своеволия! Да послужит это и нам, братия, наукой о том, как принимать на себя благое и легкое бремя воли Божественной. 

Слушайте далее, каким образом последовало вразумление наказанного Ионы и как легко и скоро он покорился повелению Божию. Он, заключенный в утробе живого морского зверя, как бы в темном каземате, и погруженный уже почти на дно ада, недоумевал, жив ли он или мертв? И воззвал он ко Господу; когда душа его была уже близ кончины, тогда он вспомнил о Боге. Действительно, так бывает и с нами грешными; не скоро приходим мы в чувство: одна крайняя, угрожающая беда пробуждает в нас чувство, и мы тогда начинаем желать того, чего прежде преступно не желали. – Итак, Иона, пойдешь ли в Ниневию? – Пойду; будешь проповедовать Ни- невитянам покаяние? – Буду; желаешь ли исполнить свои обещания, данные в утробе китове? – В точности исполню. И сказал Господь киту, и он изверг Иону на сушу (Иона 2, 11). И было слово Господне к Ионе вторично: встань, иди в Ниневию, город великий, и проповедуй в ней, что Я повелел тебе. И встал Иона и пошел в Ниневию, по слову Господню (Иона з, 1-з). Иона теперь отверг собственную волю и хочет одного и того же, чего Бог хочет; он спешит огласить великий город, работая ногами, руками и голосом, говоря: «После сорока дней город истребится» (см.: Иона з, 4). Теперь Иона весь обратился в деятельность: громовым голосом говорит, наставляет и поучает к покаянию граждан, слушая уже и повинуясь повелению Божию. О если бы он поступал так постоянно и не возвращался бы к прежнему своеволию! 

2 

Но увы и горе нам от слабости и непостоянства воли человеческой! Только что она была Божией волей и вдруг начинает опять быть своей волей: Иона сильно огорчился этим и был раздражен (Иона 4, 1). Это злостные признаки человеческой воли, вступающей в борьбу с Божественной волей. Кто покорен и послушен воле Божией, тот никогда не огорчается, не раздражается и не ослабевает под бременем печали до того, чтобы возбудить в себе гнев и негодование против распоряжений Вышнего. Что это, честный Иона, что твою волю, почти во всем Богу покорившуюся, приводит опять в смущение? Вот причина нового противления Богу: о, Господи! не это ли говорил я, когда еще был в стране моей?.. ибо знал, что Ты Бог благий и милосердый, долготерпеливый и многомилостивый и сожалеешь о бедствии (Иона 4, 2). Здесь противоречие между волей Бога и волей Ионы заключается в том, что Бог благоволил ради покаяния простить ниневитян; Иона же хотел, чтоб проповеданная им казнь постигла их на деле, предположив, что напрасно устрашать угрозой, которая не исполнится, ибо скоро Бог может умилосердиться над ними. После чего Иона не находил себе другого утешения, кроме обращения к Богу с молитвою: И ныне, Господи, возьми душу мою от меня, ибо лучше мне умереть, нежели жить (Иона 4, з). Это лучше для тебя, Иона, но Богу неприятно. Своя воля заботится и внимательна только к тому, что для нее безопасно и приятно, и не рассуждает о том, приятно ли это Богу или же нет. И вышел Иона из города, и сел с восточной стороны против него, и сделал себе там кущу, и сел под нею в тени, чтобы увидеть, что будет с городом (Иона 4, 5). Своя воля еще не успокоилась: она оставляет город, с удовольствием желая смотреть на его истребление. Зачем же Иона выходит из города? Зачем не уговаривает граждан к непременному покаянию? Какая необходимость заставила его устроить себе новый дом, осененный тыквой? Тысячи домохозяев с благодарностью приняли бы к себе проповедника покаяния. Но не так поступает своя воля, для которой временами не только пространные города бывают невместительны, но и целый мир тесен. 

Иона был уверен, что по выходе его из города грянет гром и огненный дождь, посланный небом, тотчас же истребит город. Ибо Бог велел пророку проповедовать в следующих выражениях: «Еще три дня, и Ниневия рассыплется». Поэтому-то устроил Иона себе временное жилище в безопасном месте, чтоб оттуда смотреть – вот Бог приведет свою угрозу в исполнение: не станет беззаконных граждан более миловать и истребит их с лица земли. Долго ожидая отмщения ниневитянам с неба, видел Иона, что небо остается ясным, не мрачным, нет на нем ни туч, ни молний, ни громов, – словом, нет никакого наказания небесного; а между тем червь при появлении зари подточил тыквенное растение кущи и отнял у Ионы прохладу от жгучего солнца. Иона изнемог и сильно огорчился, говоря: лучше мне умереть, нежели жить (Иона 4,8). Какая же причина его гнева и огорчения? Та, что не сбылось то, чего он ожидал, о чем только и помышлял (то есть небесной казни ниневитян). О Иона, сколь нетерпелива своя воля! Особенно в своих предположениях и рассуждениях; зачем ты так негодуешь на милосердие и долготерпение Божие? Или не знаешь, что Богу свойственно прощать и миловать? Или желаешь навязать Богу нетерпение человеческое? Прогневал ли тебя кто малейше, тотчас же поражаешь его; опечалил ли? Бросаешь в него гром и молнию; людям это привычно, но не Богу: мы скоры и готовы мстить немедленно и свыше меры нанесенного нам оскорбления. Но не таков Бог: Щедр и милостив Господь, долготерпелив и многомилостив. Благ Господь всяческим, и щедроты Его на всех делех Его (Пс 144, 8–9). Бог не желает погубить душу и помышляет, как бы не отвергнуть от Себя и отверженного (2Цар 14,14). Что же, Иона, печалишься и о тыкве, подточенной червем; ты не трудился над нею, не растил ее и не призывал червя для подгрызения корней ее: Господь тебе дал ее, Господь и отнял; зачем же ропщешь на Бога? Если тебе жаль тыквы, Богу ли не пощадить великого города, равного небольшому царству (в Ниневии было более 120 ооо жителей); ты пожалел о тени тыквенной, а не пожалел о ниневитянах? О славный пророче! Исправь свою волю (насколько это возможно человеку) в ее движениях, да сообразуется она с Божественной волей: засохла тыква, не печалься о ней; спасен город Ниневия, и ты пожелай ему благоденствия и богоугодной жизни; пожалей только разве о том, что не ту же минуту покорил ты себя воле Божией. 

Сравни противоречивые стихи 3 и 4 третьей главы Книги Ионы и слова Евангелия от Матфея: как Иона был во чреве кита три дня и три ночи, так и Сын Человеческий будет в сердце земли (Мф 12,40). 

3 

Поймите, братия христиане, какую извлекают для себя пользу люди своевольные и в какие заблуждения иногда впадают даже богоугодные мужи через упрямство своих мнений. Пока не отвергаемся мы пристрастия к самолюбию и к своеволию, сопротивляясь событиям, бывающим по воле Божией, до тех пор мы не можем совершить ничего доброго и благоприятного Богу: ни дары, ни обеты, ни молитвы, ни жертвы и приношения Богу неприятны, когда они совершаются противниками воли Божией. Пост Богу приятен, милостыня Богу любезна, умилостивительны молитвы, когда все это совершается не по-фарисейски, нелицемерно, то есть: не для достижения какой-либо внешней цели, льстящей нашему тщеславию, корыстолюбию, своевластью и т.п. порокам, противным воле Божией. А потому (страшно даже выговорить) что Бог отвергает посты, молитвы и благотворения (дела милосердия), Ему весьма благоприятные, когда они совершаются лицемерно, против Божией воли, а в угоду собственной. Таким лицемерам говорит Бог устами пророка Исаии: Вы поститесь не для Меня, в день поста вашего вы исполняете волю вашу и требуете тяжких трудов от других... вы поститесь для ссор и распрей и для того, чтобы дерзкою рукою бить других: не такого поста Я избрал... Вот пост, который Я избрал: разреши оковы неправды, развяжи узы ярма, и угнетенных отпусти на свободу, и расторгни всякое ярмо; раздели с голодным хлеб, и скитающихся бедных введи в дом; когда увидишь нагого, одень его, и от единокровного твоего не укрывайся (Ис 58,3–7). Почему неправый пост отвергнут Богом? Потому что в дни поста лицемер вместо самоотвержения угождает преимущественно своей воле, употребляя пост для удобнейшего достижения ее похотений; но Бог говорит: «Я люблю пост, но ненавижу и отвергаю лицемерие, оскверняющее пост». Если кто человеку, не терпящему запаха лука или чеснока, подает пищу, приправленную ими, тот не только не доставит удовольствия требующему пищи, но еще заставит его терпеть голод: ибо отвращение от нелюбимого запаха отобьет у него аппетит. Таким образом и пост – эта сладостная духовная пища, возвеличенная Ангелом в его словах к Товии: Благо молитва с говением, и постом и милостынею (Тов 12,8), если приправить ее луком и чесноком своей собственной воли, противящейся Богу, то пища та превратится в мерзкую снедь, недостойную Небесной Вечери. О таком посте святой Златоуст выразился так: «Кто согрешает и постится, тот не в славу Божию постится и не смиряет себя пред Богом, а удовлетворяет своему тщеславию». Все портит, все оскверняет непокорная Богу собственная наша воля! Она же сделалась крайним, невозвратным бедствием всех отпадших от Бога и вверженных в дно ада. До того сильно в них упрямство собственной воли, что оно с течением времени ожесточается все более и более, и потому во веки вечные не может соединиться их воля с Божественной волей, всегда сопротивляясь последней: никогда погибшие не захотят того, чего Бог хочет, и даже не возмогут захотеть. Блаженный Августин говорит: «Воля их такова, что желает погибели другим и никогда не в состоянии измениться в желание благости. Так как достойные царствовать со Христом в себе не обнаружат ни даже малейшего следа злой воли, так осужденные и вверженные с диаволом и его ангелами в огонь вечный, не имея никогда покоя, не могут иметь и доброжелательной воли». О горе, горе, что можно вообразить более ужасного геенны, если в ней живет только одно мучение – вечно оставаться отверженным от всесвятейшей воли Божественной и никогда не достигнуть примирения с нею! О Боже мой, помоги мне, да отвергну волю мою, и научи мя творити волю Твою (Пс 142, 10). 

В числе тяжких беззаконий, которыми укорял Господь жителей города Иерусалима, находится и это: Иерусалим, Иерусалим, избивающий пророков и камнями побивающий посланных к тебе! сколько раз хотел Я собрать детей твоих, как птица собирает птенцов своих под крылья, и вы не захотели! (Мф 23, 37). Ожесточение в нас своей воли есть начало всех беззаконий: «Я хотел, – говорит Бог, – вы не захотели». Блаженный Августин сказал: «Многократно воздыхал я, быв связан не железом чуждой рукой, но моей волей железною; хотение мое враг захватил и из него сделал для меня цепь, которой и связал меня»129. Человеческую волю крепко держат в противлении Богу три недобрых качества: а) злые обычаи (навыки), б) недостаток долготерпения и в) непостоянство (изменчивость) желаний нашей воли. 

1 

Злой обычай, или злую привычку, блаженный Августин объясняет так: «От злобной воли выросла злая похоть (пожелание), и когда человек часто удовлетворяет своей похоти, она обращается в обычай, и если человек ему не сопротивляется, то обычай незаметно обращается уже в необходимость удовлетворять оному похотению и держит человека в тяжкой работе удовлетворения своим похотениям. Правда, в таком человеке пробуждается по временам другое, лучшее направление воли, как бы обновление воли, – это чувство, обращающееся к Богу в раскаянии о своих погрешностях, желание покоиться в мире со своей совестью в Боге; но эта новая, так сказать, воля бессильна сама собой побеждать прежнюю (ветхую) волю, давностью своей деятельности окрепшую и как бы окаменевшую»130. 

Итак, две во мне воли (в каждом человеке): одна – ветхая, другая – новая, одна – плотская, другая – духовная, борются между собой и раздвояют душу мою, сопротивляясь одна другой; и чаще во мне имеет перевес худшее, но уже укоренившееся, чем лучшее, но еще непривычное для меня. Итак, когда грех укореняется и делается обыкновенным явлением, тогда не остается уже времени для его врачевания и не обретается в человеке место для покаяния. Грех становится неизлечимым, если в скором времени не очищают себя покаянием, а потом уже придется употребить много усилий и много перенести неудобств для очищения себя от грехов, и всегда ли это удается бедному грешнику? Справедливо говорит святой Григорий: «...когда своеволие обратится в обычай, которому сопротивляться душа хотя и желает, но не в силах сопротивляться: ибо многократно впадает в те же согрешения, и они становятся как бы привязанными к сердцу крепкими цепями»131. В молодые годы мы легче можем исправиться, чем в старости, когда загрязнимся и заржавеем подобно котлу, окровавленному и заржавевшему, для очищения которого нужно употребить тяжелый труд, пока накипь с него не сойдет посредством трения и прокаливания через огонь (ср.: Иез 24, 11–12). Действительно, застаревшие привычки к порокам трудно искореняются и закрывают путь к исправлению. По словам святителя Иоанна Златоуста: «Нет ничего крепче в делах человеческих, как мучительство многолетней привычки к чему-либо нехорошему»132. Поэтому блаженный Августин поучает: «Грешник! Не отлагай покаяния в грехах, чтобы они не перешли с тобой в другую жизнь и не отяготили бы тебя сверхмерной тягостью»133. Платон, заметив молодого юношу, часто упражняющегося в азартной игре, сделал ему строгое замечание; на это замечание юноша возразил: «Стоит ли предостерегать от такой ничтожной малости?» Платон ответил на это: «Дурная привычка – не ничтожная вещь». 

2

Второй причиной, которая усиливает наше своеволие, является недостаток в нас терпения; когда мы чего-нибудь желаем страстно достигнуть и наше желание не исполняется в определенный срок, то мы мгновенно выходим из себя, сердимся, ропщем, а иногда впадаем в звериную ярость. Часто случается слышать от нетерпеливых людей: «Теперь же хочу, тотчас чтоб было мне, а если нет, того я буду знать, что пропала моя надежда». Таковым оказался царь Иудейский Саул, который не захотел повременить до прихода Самуила, чтобы принести жертву Богу, а потому в лицо было ему сказано: «безумно ты поступил, не исполнив повеления Господа Бога твоего: ...ныне упрочил бы Господь царствование твое... навсегда; но теперь не устоять царству твоему» (см.: 1Цар 13, 13–14). Часто мы так же поступаем пред Богом, когда по молитве и прошению нашему не исполняется скоро то, о чем просим Бога: тотчас ослабеваем умом, впадаем в печаль, и хотя часто просим того, чего просила у Ирода евангельская плясунья: ...хочу, чтобы ты дал мне теперь же на блюде голову Иоанна Крестителя (Мк 6,25). Таким образом мы теряем всякое терпение и впадаем в отчаяние; но пророк Барух ободряет нас, говоря: Дерзайте, дети, взывайте к Богу, и Он избавит вас от насилия, от руки врагов (Вар 4,21). Царь Иоаким, содержимый в узах тридцать семь лет, после такого долгого заточения получил свободу и царство: он подал нам пример, с каким долготерпением должно ожидать Божией помощи. Величайшая добродетель – долготерпение, и оно имеет дивную силу доставлять иногда вожделенное нами даже по истечении долгого времени. Поэтому справедливы и прекрасны наставления Сираха: Все, что ни приключится тебе, принимай охотно, и в превратностях твоего уничижения будь долготерпелив... Взгляните на древние роды и посмотрите: кто верил Господу – и был постыжен? или кто пребывал в страхе Его – и был оставлен? или кто взывал к Нему, и Он презрел его?.. Горе вам, потерявшим терпение! что будете вы делать, когда Господь посетит? Боящиеся Господа не будут недоверчивы к словам Его, и любящие Его сохранят пути Его (то есть заповеди Господни) (Сир 2,4, 10, 14–15). Своя же воля действует во всем противоположно: чего желает она и не по разуму, требует с повелением без всякой отсрочки: подавай мне поскорее; чтобы сделано было сейчас, объяви и сделай без всякого замедления; подавай без дальнейших размышлений. Для избежания безрассудной нетерпеливости должно вам удерживать в себе слова Ноемини к ее невестке: ...подожди, дочь моя, доколе не узнаешь, чем кончится дело; если и замедлится, подожди, ибо назначенное Богом непременно сбудется, не отменится (Руфь 3,18; Авв 2, з). 

Господа нашего Иисуса Христа на кресте всевозможно оскорбляли Его враги с намерением усугублять долготерпеливые Его страдания без конца: если Ты Сын Божий, сойди с креста. На это отвечает им святой Златоуст: »...что Он есть Сын Божий, потому и не снидет со креста»; долготерпение Христово ожидало момента, когда изрекло оно: совершилось! (Ин 19, 30) Как поступал глава наш Христос, так должно и нам, членам тела Его, следовать Его примеру: воля Отца Небесного должна совершаться в нас до последнего издыхания нашего. Истинно сказал об этом Людовик Блозий: «Блажен тот, кто, удрученный различными гонениями и казнями, не ищет избавления от них, но претерпевает все даже до последнего конца, не желая сойти со креста, если Богу не угодно разрешить его и снять со креста». Истинно тот блажен, кто, повергаясь в бездну благоволения Божия, вручает себя страшным и сокровенным судьбам Божиим с такой верой, что не только одну неделю, один месяц, но и до последнего Судного Дня или и во веки веков готов терпеть не отрицаясь все страдания (если то Богу угодно) даже до адского мучения. Такое полное самоотвержение и преданность воле Божией превосходит всякое другое приношение: по сравнению с ним отказ от обладания тысячей миров будет ничтожен. О противящихся же воле Божией Людовик говорит, что всякий, не вручающий себя всецело воле Божией, не находит в себе покоя и мучится внутренне: когда Бог посетит его какой-либо скорбью, он думает, что все уже погубил; эта мысль повергает его в необыкновенную печаль. Он говорит: «Теперь я погиб, нет мне спасения; отвергнут я Богом и людьми». Впрочем, кто не желает довести себя до такого несчастья и умиротворить свою совесть, тот должен стараться, чтобы мужественным и свободным сердцем познать как свою, так и мирскую ничтожность, уклониться от нее и прилепиться всем сердцем к Богу, Создателю и Спасителю своему, сохраняя в сердце своем истинный мир и спокойствие. А так как все приключающееся с нами бывает по воле или допущению Божию к нашей же пользе, то как благодеяния, так и скорби, посылаемые от руки Господней, принимать должно с радостным и благодарным сердцем; а Бог уже на пути, идет, к тебе придет и не замедлит, потерпи, придет непременно. 

3

Третий порок нашей воли, от которой чрезвычайно усиливается упорство противления, есть непостоянство ее. В этом непостоянстве мы и луну превосходим, которая изменяет свой вид по четвертям (рождение луны, первая четверть, полнолуние, последняя четверть); мы же всякий час и день переменяем свои пожелания: утром в нас – одно желание, вечером – уже совсем другое, противоположное первому, и т.д., меняемся по своим прихотям ради разнообразия их и никогда не бываем одинаковы и похожи сами на себя. Это и естественно нашей воле, когда она не желает подчиниться премудрому, неизменному и всеобъемлющему закону воли Божией, а потому и волнуется беспрерывно, увлекаясь призрачными и непостоянными предметами. Непостоянством нашей воли мы хотим удалить от себя всегдашнюю нашу печаль и уныние, но этим же еще более умножаем их, попадая в большую скорбь, в большее уныние. Таким образом, мы напрасно трудимся не получая никакой пользы, часто сами себе противоречим, когда одновременно хотим и не желаем одного и того же предмета. Воля наша и все, от нее происходящее, – вся святыня наша – не есть столб непоколебимый, стоящий на верху горы, построенный на прочном основании, но дом, построенный на песке, который при всяком сильном напоре на него падает и разрушается (ср.: Мф 7, 26–27). Ты добродетелен? И будь таковым, в том или другом деле поступаешь правильно, добродетельно? – соглашаюсь; но долго ли и постоянно ли будешь так вести себя? Увы! Как скоро переменяемся мы, скорее всяких воздушных перемен, и часто падаем в яму всяких мерзостей и нечистоты, подобно листу, колеблемому от малейшего ветра, отрываемся от дерева жизни и веем, веем всяким ветром, и ходим всякой стезей подобно двоязычному грешнику (см.: Сир 5, 11). Не одинаковы бываем мы в себе самих, не одного и того же человека в себе представляем, но многих, не похожих один на другого. Об Иове написано: «Иов был муж един». Иероним так объясняет это изречение: «Иов не кидался то направо, то налево, но был мужем цельным, крепким и непоколебимым – был муж един; мы же совершаем дела не «единого мужа»; но скорее перестаем быть людьми, обнажая себя от добродетельных действий человеческих (паче совлачимся человека)». Мы немощны и непостоянны в добрых делах; но об этом непостоянстве человеческой воли сказано будет яснее в другом месте. Итак, воля наша, будучи свободной, делает нас принадлежащими себе самим; злая воля – принадлежащими диаволу, а добрая воля – принадлежащими Богу: но те, которые желали быть своими, как боги, знающими добро и зло, сделались не только принадлежащими себе, но и диаволу. И действительно так: своя воля порабощает нас диаволу, ибо она не сама; наша воля самостоятельной не бывает, пока Создателю своему совершенно не покорится. Воистину нам лучше бы не родиться, вовсе не оставаться своими (поступающими по своей воле). Один из церковных писателей повествует: «Христос Господь, явившись одной из подвижниц, сказал ей: “...знай, что все наказания, встречающиеся здесь людям, зависят от их воли; если бы воля была направлена к добродетели и была бы истинно покорна и согласна с Моей волей, то труды, болезни, скорби и другие неприятности, которые встречаются каждому человеку в жизни, не были бы для него наказанием, ибо он переносил бы их с радостным и благодушным сердцем по любви ко Мне, рассуждая и твердо веря, что они постигли его по Моей воле или Моему попущению для не известной ему, но доброй цели. Ум такого человека во всяком телесном страдании бывает свободен, и самые страдания его облегчаются мыслью, что воля во всем сообразна и покорна Моей воле”». Таким образом, дух человеческий, отвергшись своей воли, умиротворяется и успокаивается, пребывая еще и в здешнем мире. 

Вот здесь труд, здесь дело. В предметах маловажных, незначительных мы часто беспрекословно предаемся воле Божией; в предметах же важных, например в потере имущества, чести, здоровья, встречаемся с ленью, противоречиями и величайшей непокорностью сопротивляющейся воли: здесь обнаруживается наше хотение или нехотение. Но отчего мы, немощные, бесполезно противимся? Пребывает Божия воля и пребудет неподвижной вечно, как высочайшая гора; не мы притянем ее к себе, но она – нас. Мы смеялись бы, если бы кто привязал корабль к скале и тянул бы за веревку, думая притянуть к себе скалу, тогда как в действительности сам он постепенно приближается к скале: не меньше будет и наше неразумие, если мы, будучи подчинены воле Божией, как бы привязанные к высочайшей горе, стали бы с упорностью привлекать ее к себе, желая, чтобы она была нам послушна, а не мы – ей? 

1 

Есть некоторые люди, которые и сами исполняют закон Божий, и других наставляют поступать так же, как и они: эти действительно свою мудрость посвящают Богу. Но бывают и такие, которые и сами учатся закону Божию, и других наставляют в законе Божием словами; а где касается исполнения закона Божия, там своя воля им дороже всего: они не поступаются ею в исполнение повелений Божиих. Прекрасно приветствие, которое говорили друг другу в древности: Да благодетельствует вам Бог и да помянет завет Свой с верными рабами Своими: Авраамом, Исааком и Иаковом! Да даст всем вам сердце, чтобы чтить Его и исполнять волю Его всем сердцем и усердною душею! (2Мак 1,2–3) 

Воистину, не всем сердцем и не усердной душой почитают Бога те, которые уступают Божией воле только в тех случаях, которые их воле не противны и удобны; но когда коснется дело о сохранности в целости своих богатств, своей славы и чести, о защите своей жизни и т.п., там они упорно удерживают силу своей воли: здесь они становятся своими. О строптивые! Добровольные воины в старые времена по своей воле охотно поступали на военную службу, обещая сражаться за честь и здравие своих господ, и царей, и родину свою, и за то они жалованы были отличиями, свободой и получали земли в свое владение. Если бы и мы, непокорные и противящиеся Божественной воле, покорялись бы беспрекословно Его высочайшей воле, то несомненно восприяли бы на небе милость Божию, власть и полную свободу вечно восхвалять Творца своего. Между мужами древности таким кротким и непреклонным к своеволию был благочестивый царь Давид, который славословил и благодарил Господа во всех своих приключениях такими словами: «Я на Бога полагаюсь, не страшусь: что может сделать мне человек? Во мне, о Боже, обеты и молитвы, которые выполню и воспою Тебе как жертвы благодарственные хвале Твоей» (ср.: Пс 55,12–13). Нет под небесами ничего столь своевольного, как воля человеческая; все творения Божии дивно покоряются и повинуются Создателю своему, один человек свободно поступает во всем по своей воле: что захочет, то и делает, хотя бы его дело противоречило воле Божественной и всем небесным и земным силам. Своеволие, которое позволяет себе такое противоречие, и есть начало и корень всех бед во всех человеческих общежитиях: семейном, общественном и государственном. Вот образ извращенной человеческой воли. Бог говорит: «Я хочу, чтобы это (каждое происшествие) делалось так»; человек, напротив, дерзко отвечает: «Я не хочу так делать»; Бог объявляет: «Это Моя воля»; человек же поступками своими отвечает: «Но нет в этом моей воли!» – и поступает по своей воле (этот образ нашего своеволия обнаруживается во всяком нарушении нами каждой из десяти заповедей Божиих). Тогда Бог сказал: не вечно духу Моему быть пренебрегаемым человеками; потому что они плоть (Быт 6, з), а плотские помышления суть вражда против Бога; ибо закону Божию не покоряются, да и не могут (Рим 8,7), и потому изрек Бог: пусть будут дни их сто двадцать лет (время, предоставленное Богом для покаяния всему предпотопному человечеству) (Быт 6, з). Итак, не будь противления нашего воле Божией этого нечестивого хочу или не хочу, не будет и греха, все зло погибнет. Для истребления греха уже содеянного находится единственное врачующее средство – это истинное покаяние, то есть признание вины своей пред Богом с твердой решимостью впредь не грешить. Истинным врачеванием покаяние бывает тогда, когда человек, перестав грешить, свою волю поработит воле Божией. Первым условием нашей воли есть любовь, подобно тому как для глаз – зрение, для ушей – слух. Всякий же, кто усердно любит что-либо или кого-либо, тому охотно предает себя с душой и телом: никакой тяжкий труд, ни продолжительность болезни и ничто самое ужасное не возможет отторгнуть его от любимого предмета. Таким же образом и истинно преданный Богу человек все, что только Богу угодно, равно приятное себе или неприятное, принимает с удовольствием, потому что оно ниспослано ему Богом. Такова и должна быть наша воля во всех приключениях, постигающих нас по воле или же по допущению Божию, в нищете, в болезни, при оскорблениях кем-либо нашей чести и на смертном одре. Таковым был царь Давид – муж избранный Богом по сердцу Своему (см.: Деян 13, 22). 

2 

В 523 году на Поместном Узиценском Соборе был архиерей по имени Божехот (что Бог хочет),епископ Карфагенский134, муж святой. Он, по повелению царя-арианина Гензериха, был посажен в старую лодку без кормила и весел и вместе с его клиром пущен в море на произвол судьбы, но паче надежды лодка с пассажирами благополучно прибыла в пристань Неаполя, где, находясь в изгнании, Божехот впоследствии богоугодно скончался. Да будет же у всех христиан одно это «что Бог хочет» и единственное о том же попечение. Злонравный же человек тогда только говорит: «Будь, что Бог хочет», когда встретится ему в жизни все желаемое, нетрудное и бесскорбное. Напротив, тот, кто все случающееся в жизни принимает от Бога с благодарностью: нищета ли тяготит его, болезнь ли сокрушает, терпит ли он невинно бесчестие, лежит ли на смертном одре, – всегда, во всяком приключении постоянно произносит от сердца: «Да будет мне то, что Бог хочет!» Он смиряется с потерей имения, здоровья и даже самой жизни, всегда говоря: «Будь со мной что Бог хочет, что Ему угодно», не спрашивая: «Зачем это? Зачем в это время? Почему именно такой смертью приходится умереть?»; но всегда и на все готов он, повторяя одно и то же: «Будь то, чего хочет Бог». Сенека предложил вопрос: «Что тебе необходимо для того, чтоб быть добрым?» И отвечает благоразумно: «Хотеть быть добрым»135 – лучшее из того, чего желает и требует от нас Бог. Для думающего иначе и воле Божией сопротивляющегося предлагаю вразумление словами Сенеки: «Ты негодуешь и огорчаешься случившимся приключением, но ты не понимаешь, что в нем нет ничего злого, кроме зла, содержащегося в твоем негодовании и твоей нетерпеливости; говоришь: “Я изнемогаю в тот день, когда скорблю, когда приключится со мной какое-либо несчастье: вот домашние мои болеют; потерпел убытки по имуществу; сгорел дом; а тут настают труды и заботы от страха перед разными бедствиями – моровой язвы, войны и т.п.” Чего же тут скорбеть? Все это не ново, всегда бывает так, оно само собой проходит и забывается: верно, что должно было это случиться; ибо все совершается по совету и воле Божией, но не по какому-либо слепому случаю или року. Если ты мне веришь, я открою тебе тайну моего сердца: во всех не угодных мне и неприятных событиях я так устроен, что не только несомненно верю и во всем повинуюсь Богу, но и во всем согласен с Ним, что так должно быть. И не по необходимости, а добровольно следую Его святой, премудрой Божественной воле (стыдно нам, христиане, пред язычником, ах, как стыдно!), никогда мне (продолжает он) не встретится такого приключения, которым бы я оскорбился или смутился, нет жертвы, которую бы приносил я по нужде. Все то, о чем жалеем и воздыхаем, чего страшимся и ужасаемся, все это – жертвы в жизни нашей, от которых быть свободным не надейся и даже не молись об освобождении от них; к ним должно быть благорасположено сердце наше»136. Все, что есть и бывает в мире, существует по воле Божией, то же разумей и о нравственном нашем мире, все в нем бывает по воле или допущению Божию – следовательно, должно быть и мы не должны противоречить в том Богу, но быть Ему покорными и не дерзать порицать существующего. Весьма хорошее дело – не противиться установленному Богом порядку общего течения мировой жизни, следовать законам Божиим беспрекословно и охотно покоряться воле Божией во всем. Неспособный и презренный трус тот солдат, который неохотно, со страхом и трепетом идет в сражение. А потому и мы должны охотно идти на брань с вожделениями и противными Богу стремлениями своей собственной испорченной воли. Тот мужествен, кто совершенно предал себя Богу; напротив, тот малодушен и глуп, кто хочет противодействовать событиям, происходящим по воле или по допущению Божиему, считая их злом, и хочет исправлять дела Божия Промысла, а не самого себя: дела Всевышнего и Его Божественный Промысл он осуждает и желал бы лучше, чтобы все устроено было иначе, чем самого себя вразумить и исправить. Все это поставило нас в ненормальное положение: мы не хотим жить, не хотим и умирать; жизнью тяготимся, а от смерти удерживает страх, и все в наших желаниях непостоянно, изменчиво. Никакая самая благополучная жизнь не в состоянии вполне удовлетворить нас. 

з 

О том, насколько необходимо для нашего вечного блаженства соглашение своей воли с Божественной, некто из богомудрых мужей дал такое наставление: «Всякий, приближающийся к смерти, на смертном одре да утверждает себя в милосердии Божием более заслугами и трудами Христа Господа, Спасителя нашего, нежели собственными делами; да полагает свою надежду во благости Христовой и ходатайстве Пре- благословенной Богородицы, Приснодевы Марии, и в молитвах за нас святых избранников Божиих. Приводя себе на память ужасные муки, открытые язвы, и поносную, горькую смерть Христову, и неизреченную Его любовь к нам грешным, за которых Он принес Себя в жертву правосудию Божию, да погружает (болящий) всего себя, со всеми своими прегрешениями и небрежностью, в неизмеримую глубину непостижимого милосердия Христова, принося себя в честь и славу Божию, как живую жертву Господу Богу, и испрашивая себе Божией помощи для подкрепления в немощах своих в самый час смерти и после перехода в жизнь вечную. Истинно, с нелицемерной любовью и полным самоотвержением своей воли решившийся все терпеть ради Божественной чести и правды не будет по смерти ввергнут в геенну огненную, даже хотя бы он имел на себе грехи всего мира». Нет ни одного более полезного наставления для приготовляющегося к смерти, чем смиренное предание себя в волю Божию с глубоким сожалением о своих согрешениях и с несомненным упованием на милость Божию и заслуги Христовы. Ибо как такая мука не может коснуться Бога, так и того человека, который свою волю предал в волю Божию и искренней любовью соединился с Ним. Примером этому служит благоразумный разбойник, распятый на кресте вместе со Христом; он с сердечным сожалением о грехах своих уверовал в Божественность распятого Христа, Которому предав себя всецело, не просил ничего другого, как только одной милости и благодати, возглашая: помяни меня, Господи, когда приидешь в Царствие Твое! (Лк 23, 42). Если же немощная твоя природа ужасается и трепещет пред лицом смерти, то всю печаль свою и ужас возложи на Господа, и тотчас же получишь благонадежную помощь: смерть Христова придаст тебе мужества в твоей смерти. Он и многие избранные Его предварили тебя, не будь же нерадив в последовании им. Бренное тело, которое ты ныне оставляешь, – презренное и нищенское одеяние. Что тебе до того, если оно до времени будет покрыто землей и сгниет? Впоследствии то же самое тело твое оживет, восстанет и сделается бессмертным, нетленным, прославленным и светлым. Должно не забывать, сколь доброжелательны были и готовы на смерть древние праведники Авраам, Исаак, Иаков, Моисей, Давид и другие им подобные, хотя в их время еще не была открыта дверь в Царство Небесное. Об этом читаем мы в Пятикнижии Моисеевом. Господь говорит Моисею: взойди на сию гору Аварим и посмотри на землю, которую Я даю сынам Израилевым во владение, и скончайся там на горе (Чис 27,12). По повелению Господню Моисей взошел на горы Моавитские, посмотрел оттуда на землю Ханаанскую и скончался там и был погребен на долине земли Моавитской против Беф-Фегора, и никто не знает места погребения его даже до сего дня (Втор 34,6). Смотри, с какой радостью, по изволению Божию, Моисей принял смерть, хотя он и не вошел в обетованную землю; но перенесен был в лучшую, невидимую, то есть в тайное недро покоя (на лоно Авраамово), где праведные души пребывали в ожидании Пришествия Христова. Ныне же свободный вход в Отечество Небесное Господом Иисусом Христом открыт верным Его последователям. Поэтому, любезный христианин, видя приближающуюся смерть, а еще лучше прежде ее пришествия, совершенно покори свою волю Божественной воле и предай всего себя Господу Богу, во всяком случае повторяя: «Будь то, что Богу угодно!» 

4 

Желания о продлении своей жизни или же о скорейшем переходе в будущую загробную жизнь у многих людей противоречивы и сильно смущают их, то есть смерть устрашает едва ли не всех. Поразмышляем об этом, дабы успокоить себя и примирить свои пожелания. 

Все хорошо знают, что каждый умрет, и не отрицают этого. Соглашаются умереть, но не тотчас, желают отдать естеству долг, но не теперь; имеют желания переселиться от земных селений в небесные, но после. Бедные мы и неразумные! Говорим безумно – желаем освободиться от нищеты своей, а не сейчас; желаем быть блаженными и благословенными, но не достигли еще той степени. Зачем ставишь для себя, неразумный человек, столь высокую лествицу к небу, чтобы иметь много ступеней, по которым ты думаешь медленно и лениво приближаться к смерти? Зачем тебе желать долголетия, ошибочно думая, что многими годами жизни приготовишь смертный исход с более легким страданием? Должно умереть или теперь, или завтра. Мне известно, что многих обольщает, – когда смерть стучится у дверей, они думают, что глупый кредитор приходит за получением долга не вовремя, до истечения назначенного срока. Безумное сравнение! Срок этот тогда оканчивается, когда это угодно Владыке смерти. Почему называешь смерть безвременной, почему умоляешь о продолжении жизни? Ты давно приготовлен к смерти знанием о ее неизбежности, и тебе дано было продолжительное время для исправления себя – больше ты не исправишь себя и не приготовишь: и потом захочешь помедлить исправлением себя, и чем более лет проживешь, тем более сделаешься неготовым к смерти. Долголетие весьма многих сделало еще более грешными. Нежелание умереть ради будущего покаяния – есть своего рода зло, ибо оно на деле не оправдывается. Дело в том, что тот только исправляет себя, кто готов умереть тогда, когда Богу это угодно. Бог никогда не хочет ничего злого и самое зло направляет к лучшему – к добру, а потому, когда Бог определяет кому смерть, то делает добро умирающему, прекращая возможность ему еще больше грешить. Поэтому каждый удали от себя всякое сомнение о безвременности смерти и от всей души говори: «Будь моя смерть тогда и так, когда и как Господу угодно!» 

К сказанному выше не будет лишним присовокупить прекрасное наставление Сенеки. Он говорит: «Если, отбросивши свое и других людей обольщение, захочешь познать истину, то уразумеешь и сознаешься, что не все любимое тобой и желательное тебе полезно, если при этом не научишься правильно относиться ко всем встречающимся приключениям и если не будешь уверен в необходимости испытаний и не сознаешься, что Богу угодно иначе, чем тебе»137. Познав это, ты скажешь: «Я прежде думал, что долголетняя жизнь хороша; но Бог иначе благоволит и лучше, чем мне это казалось». Таким образом, согласовав свою волю с Божественной волей, ты достигнешь лучшего и все будет для тебя удобным. Как злонравный человек все обращает во зло, хотя происходит это под видом добра, так праведный, непорочный сердцем, и житейские злобы исправляет, облегчая все неприятное и трудное мудростью своего терпения; он все принимает и претерпевает в жизни: хорошее – с благодарностью и кротостью, а противное – спокойно и мужественно. Он никогда не злословит; приключения печальные, неожиданно встретившиеся, принимает равнодушно, считая себя гражданином и воином, не отказывается от трудов и жертв, сопряженных с теми званиями. Что бы ни случилось с ним, в какое бы положение ни был он поставлен обстоятельствами, не презирает его и не гнушается им, но считает для себя закономерным и заслуженным, говоря: «Каково бы ни было это положение, но оно мое». Печально ли оно и многотрудно, – да понесем терпеливо без ропота и жалобы на Промысл Божий и благоволение Всевышнего: как Богу угодно, так и да будет. 

5 

О всем изложенном выше имели понятие даже идолопоклонники; некоторые же христиане или не знают, или если и знают что, но не исполняют. Жаль, очень жаль, что тем, в чем заключается вся наша надежда, все утешение, мы пренебрегаем. Большего же утешения и вернейшей надежды нигде и ни в ком мы не найдем, как только во всемогущей и непогрешимой воле Божией. Во всех случаях, неприятных для нашей воли, мы только и можем находить для себя облегчение и верное спасение, прибегая к Богу с сокрушенным сердцем, живой верой и крепкой надеждой на всесильную Его помощь. 

Праведный Иов, по свидетельству святого Златоуста, более угодил Богу кротким своим терпением и приобрел великую честь и награду немногими словами, нежели обильными своими милостынями: Иов, лишенный, по извету сатаны, всего своего богатства и своих детей, пораженный лютыми язвами, сказал: Господь дал, Господь и взял; как угодно было Господу, так и сделалось; да будет имя Господне благословенно! Этим поступком он оказался более приятным Богу, нежели своим щедролюбием и милостынями изобильными (Иов 1, 21; см.; 2). 

Другие наставники говорят то же: «Полезнее переносить обиды и оскорбления, нежели даже заниматься богоугодными делами; ибо не требует Бог благ наших, но нашей покорности Его святой воле» (ср.: Пс 15, 2). 

Всякий, желающий усердно повиноваться воле Божественной, здоров ли он или немощен, за все должен благодарить Бога и все переносить терпеливо, потому что воля Божия, для нас и в нас почивающая, есть все наше благо, наше счастье, наше спасение. В болезни мы должны приглашать врача и принимать врачебные средства, но с тем чтобы вся надежда на выздоровление утверждалась на Провидении Божием и Его святой воле. Не исполнил этого царь Аса и справедливо за то был наказан, ибо в болезни своей не обратился он к Господу, но ко врачам, надеясь на их искусство. Благоразумнее поступил царь Езекия, который исцеление своей болезни предоставил не предписанию врачей, но Божией помощи. Если же врачи не помогают или врач не поставил правильный диагноз и болезнь не прекращается, то не спеши безрассудно полагать причину безуспешности лечения тому или другому обстоятельству и не изыскивай других причин, кроме того, что Богу неугодно, чтобы ты выздоровел, или же Ему угодно продлить твою болезнь. 

Людвина, девица богоугодная, измученная разными болезнями до того, что было страшно смотреть на нее, – это средоточие всех немощей; однако ж она имела столь крепкую надежду на Бога, что ничего не помыслила, не сделала и не произнесла противного Богу, терпела все мужественно, говоря с Иовом: О, если бы благоволил Бог исполнить желание мое и чаяние мое... простер руку Свою и сразил меня! Воля Твоя, Господи, да будет мне утешением (см.: Иов 6, 8–9). Во всех неудобствах, скорбях и печалях доставляет величайшую отраду совершенная покорность нашей воли Божественному усмотрению и распоряжению.